— Проезжая мимо? — переспросил Ник. — У вас тут, что, Окленд?

— Не-а. Просто странно, как я и сказал.

— Из какого оружия он был убит?

— Из револьвера тридцать восьмого калибра. Так и не было раскрыто. — Он направил кишку на покрышки, вода принялась смывать грязь со ступиц колее.

— Были ли подозреваемые?

— He-а, ни подозреваемых, ни мотивов к убийству. Неразрешимо.

— А его жену подозревали?

Шериф выключил воду и с любопытством посмотрел на Ника.

— Знаешь, около года назад тут появлялся ещё один паренёк из Фриско. Он задал мне тот же самый вопрос. Чего это вы так этим интересуетесь? Так, между прочим?

— Обычная рутина, — ответил Ник. Они оба прекрасно знали, что за этими словами на сленге копов скрывается фраза: «займись собственными делами и не суй нос в чужие».

— Ага, и он тоже сказал, что это — обычная рутина.

— Помнишь как его звали?

Шериф какое-то время раздумывал, но потом отрицательно покачал головой.

— He-а, не могу сказать, что помню.

— А если услышишь его имя, то можешь признать?

— Да вроде должен. — Он снова включил воду, направил её теперь на покрышки задних колёс.

— Нилсен?

— Он самый.

— Так её что, даже не подозревали?

Коп покачал головой.

— He-а. Ходил тут один слушок. Но, как бы там ни было, из этого ничего не выгорело.

— О чём был слух? — насторожился Ник.

— О подружке, — ответил шериф.

— У него была подружка?

— He-а. У неё. Но, как я уже сказал, это не выгорело.

Он вновь выключил воду и принялся сворачивать шланг. «Шеви» теперь сверкал, и с него ручейками стекала влага.

— Спасибо, — произнёс Ник.

— Надеюсь, что помог тебе.

— Да уж… — пробормотал Ник. — Помог…

В доме Кэтрин Трамелл на Стинсон-бич появился теперь новый звук. Он был таким же регулярным и ритмичным, как шум прибоя. Этот звук издавал лазерный принтер компьютера, который в соответствии с заданной программой выстреливал из себя страницы её новой книги.

Принтер работал так тихо, что Ник даже не заметил его, пока не прошёл вглубь дома. Не было никаких признаков того, что Кэтрин здесь, но ведь кто-то же вытащил первую партию листов из подноса печатающего устройства. Ник взял в руки титульную страничку, на которой было напечатано только название книги. «Кэтрин Вулф. Стрелок», — прочитал он.

— Тебе нравится название? — неожиданно спросила Кэтрин. Она стояла в дверном проёме.

— Оно очень… легко запоминается и захватывает, — ответил он.

— Уже закончено. Я за-кон-чи-ла свою книгу.

Он прошёлся кончиками пальцев по краю стопки.

— И чем она заканчивается?

— Я уже рассказывала тебе. Она убивает его. — Она затушила окурок. — Прощай, Ник.

— Прощай? — непонимающе переспросил он.

— Да. Я закончила свою книгу. — Её слова, казалось, не достигали его сознания. Ник, как заворожённый, стоял на месте. — Ты что не слышишь?

Ник не подал вида, что понимает, о чём она. Он смотрел на неё, изучая её лицо в поисках какого бы то ни было признака, символа, приглашающего к примирению.

— Герой — ты, Ник, мёртв. А это означает «прощай». — Она пошла по направлению к террасе. — Ник? Чего ты хочешь? Цветов? Я вышлю тебе экземпляр книги со своим автографом. Ну так как?

— Это что… шутка такая? — он почти улыбался, уверенный, что, в конечном счёте, разгадает её. — Мы снова начинаем играть?

— С играми покончено, — сухо ответила она. — Ты был прав. В ту ночь действительно произошёл половой акт столетия. Ты был прав, Стрелок.

— О чём ты говоришь, чёрт побери?

Кто-то позвал её изнутри дома: «Кэтрин, где ты?» Голос, судя по всему, принадлежал пожилой женщине.

— Сейчас я подойду, Хейзл, — отозвалась Кэтрин.

— Пока, Ник, — спокойно произнесла она, повернувшись к нему.

— Но…

— Никаких «но». Я говорю то, что думаю, — заявила она, и в её голосе звучали какие-то нотки, которые дали ему понять, что на этот раз она действительно не играет.

Ник прибыл на пирс раньше своего напарника. Он принялся ждать Гаса, сидя в машине и куря. «Кадиллак» Морана остановился бок о бок с «мустангом», и его водитель поприветствовал его гудком. Гас наклонился к противоположной двери своей старой колымаги и распахнул её.