— Ну, не совсем. Я просто подумала, что вы могли бы использовать ваши связи, чтобы выяснить, были ли какие-нибудь подозрительные операции с акциями у готовящихся к продаже компаний, — уточняю я, надеясь собрать компромат на Томми.

— Эмм, мне жаль, Аманда, но я вынужден отказать, — стонет он. — Ты же знаешь, что мы недоукомплектованы, а у меня три стопки на моем столе, с которыми ты мне должна помочь, — он делает паузу, позволяя впитаться в меня шести последним словам, которые должны заставить страдать от осознания вины.

— Понимаю, — бормочу я, разочарованная отсутствием желания сотрудничества с его стороны. — Мне придется пойти иным путем.

— Убедись, что вернешься ко мне к концу недели, — добавляет он, видимо, чувствуя конец нашего разговора. — Может быть, мы сможем просмотреть базу данных, как только ты окажешься здесь.

— Хорошо, я планирую добраться туда в ближайшее время, — отвечаю я с угасающим энтузиазмом. — Я напишу вам.

Я просто смотрю на свой телефон в течение нескольких секунд после окончания беседы. Трей прав. Мне нужно сказать ему, что я закончила, но хочу подождать, пока не соберу все, что смогу накопать на Томми. Я не уйду с пустыми руками.

Палата Тайлера, честно говоря, переполнена, когда я переступаю порог. Доктор Новачек, агент ФБР, детектив Келли, Ванесса и мама — все стоят вокруг его кровати, общаясь с ним. Широкая улыбка на его лице намекает, что он взволнован от того, что оказался в центре внимания. Это напоминает мне о том, что случилось после того, как его колено было раздроблено. К сожалению, в то время, когда его выпустили из больницы, он сидел дома и с каждым днем становился все более ожесточенным. Надеюсь, в этот раз он не будет следовать той же схеме.

— Эй, мой брат-близнец, — говорит он бодро, пока я обнимаю доктора Новачека, чтобы поприветствовать его.

— Эй, Тайлер, ты хорошо выглядишь, — отвечаю я, прежде чем встать на свободное место с другой стороны его кровати.

— Как он? — спрашиваю я, обращаясь к врачу.

— Как вы можете видеть, похоже, что его кратковременная память функционирует нормально, — отвечает он, глядя в его карту. — Дайте ему время, и он должен, как минимум, восстановить функциональную память.

— Начнет ли он вспоминать, что с ним случилось? — спрашивает детектив Келли, с любопытством поглядывая на агента ФБР.

— Это гораздо менее определенно, — отвечает доктор Новачек, качая головой. — Не могу себе представить, что он когда-либо вспомнит ту ночь, когда в его организме было пятьсот миллилитров пропофола. У него могут быть частичные проблески памяти, но не целиком уж точно.

— Что же случилось той ночью? — спрашиваю я, размышляя вслух.

— Все, что я помню, это как очнулся здесь и узнал, что помолвлен и у меня есть брат-близнец, — отвечает он, все еще удивляясь тому, что я очень на него похож. — Я голоден, — говорит он, полностью меняя тему.

— Тогда ты должен поесть, — говорит доктор Новачек, закрывая карту и похлопывая его по ноге. — Это твой первый день после возвращения, когда ты можешь поесть твердую пищу, поэтому не спеши, — добавляет он, глядя поверх очков, а затем улыбается, прежде чем повернуться к двери.

— Нам тоже стоит выйти на минутку, — говорит детектив Келли, прежде чем оглянуться на агента ФБР. — Это агент Митчелл.

— Я — Трей, — отвечаю я, протягивая руку для рукопожатия.

Я точно не знаю, что говорить при встрече с агентом ФБР. Приятно познакомиться с вами? Нет, не так.

— Дальше по коридору есть комната ожидания, где мы можем уединиться, — говорю я им, прежде чем повести их по коридору.

— Думаю, здесь лучше, чем в коридоре, — говорит детектив Келли, когда нажимает кнопку на кофейном аппарате и смотрит на Мэнди, которая все еще разговаривает по телефону.

— По правде сказать, она сейчас общается со своим боссом из Комитета по ценным бумагам и биржам, чтобы выяснить, сможет ли он пролить свет на это дело, — заявляю я, пока агент Митчелл и я садимся за маленький белый столик в углу. — Она — юрист, — сообщаю я агенту.

— Итак, что происходит? — спрашивает детектив Келли, присоединяясь к нам. — Вы сказали, что у вас есть детали, которые могут пролить свет на это дело.

Он делает глоток кофе и пристально смотрит на меня. Все, что ему нужно — это пончики, чтобы завершить стереотипный образ.

— Я даже не знаю, с чего начать, — говорю я, проводя рукой по своим волосам и вздыхая. — Все это какое-то сумасшествие. Но Мэнди и я считаем, что Томми Фаулер, новый генеральный директор «Эддисон Медиа» находится в центре всего этого.