– Должна отметить, что это несправедливо для пары жизнерадостных молодых девушек выносить ещё один год уединения, когда они уже перенесли четыре. Не уверена, что знаю, как справиться с ними. И никто не знает.

– У них никогда не было гувернантки?

– Насколько я поняла, у них было несколько, но ни одна из них не продержалась и нескольких месяцев.

– Неужели так сложно найти подходящую?

– Я подозреваю, что гувернантки были вполне квалифицированы. Но проблема в том, что обучение манерам девушек, у которых нет мотивации, бесполезно.

– Как насчёт леди Хелен? Ей тоже нужны подобные наставления?

– Нет, она взяла лучшее от всех преподавателей и отдельных уроков. И её натура намного мягче.

Они дошли до ряда, состоящего из четырёх отдельных теплиц, которые блестели в свете послеобеденного солнца.

– Если девочки хотят порезвиться на улице вместо того, чтобы сидеть в мрачном доме, – сказал Девон, – я не вижу в этом никакого вреда. По сути, в чём смысл развешивать на окнах чёрную ткань? Почему бы не снять её и не впустить внутрь свет?

Кэтлин покачала головой.

– Было бы крайне скандально снять траурные ткани так рано.

– Даже здесь?

– Гэмпшир вряд ли можно назвать краем цивилизации, милорд.

– И всё же, кто будет возражать?

– Я. Я бы не смогла оскорбить память Тео таким образом.

– Ради бога, он об этом не узнает. Никому не поможет, включая моего бывшего кузена, если все домочадцы погрузятся во мрак. Я не могу представить, чтобы он хотел именно этого.

– Вы знали его не достаточно хорошо, чтобы судить, чего бы он хотел, – возразила Кэтлин. – В любом случае, правила нельзя оставлять в стороне.

– А если правила не работают? Если они приносят больше вреда, чем пользы?

– Просто потому, что вы не понимаете или не согласны с чем-то, не значит, что в этом нет добродетели.

– Согласен. Но вы не можете отрицать, что некоторые традиции были созданы идиотами.

– Я не желаю больше обсуждать это, – сказала Кэтлин, ускоряя свой шаг.

– Дуэли, например, – продолжил Девон, легко подстраиваясь под её шаг. – Человеческое жертвоприношение. Многожёнство. Я уверен, вы сожалеете, что мы потеряли эту традицию.

– Я полагаю, вы бы имели десять жён, если бы смогли.

– Я был бы достаточно несчастен и с одной. Оставшиеся девять были бы лишними.

Она послала ему недоверчивый взгляд.

– Милорд, я – вдова. Неужели у вас нет достаточного понимания, какого рода разговор стоит вести с женщиной в моём положении?

Очевидно, нет, судя по его выражению.

– Что же следует обсуждать с вдовами?

– Ничего, что может расцениваться как грустное, шокирующее или неуместно смешное.

– Тогда, мне больше нечего сказать.

– Слава Богу, – сказала она с жаром. А он ухмыльнулся.

Опустив руки в карманы своих брюк, Девон решительно окинул взглядом окружающие земли.

– Сколько акров занимают сады?

– Примерно двадцать.

– Теплицы? Что в них находится?

– Оранжерея, виноградная теплица, теплица для персиков, пальм, папоротников, цветов… А вот эта – оранжерея с орхидеями.

Она открыла дверь первой теплицы, и Девон проследовал за ней внутрь.

Их накрыли ароматы ванили и цитруса. Мать Тео, Джейн, удовлетворяла свою страсть к экзотическим растениям, выращивая редкие виды орхидей со всего мира. Круглый год летняя температура поддерживалась в оранжерее с орхидеями при помощи расположенной рядом бойлерной.

Как только они вошли, Кэтлин увидела стройную фигуру Хелен между параллельными рядами. С тех пор как её мать, графиня, скончалась, Хелен взяла на себя заботу о двух сотнях посаженных в горшки бромелиевых растениях. Было очень сложно различить, какой уход каждое прихотливое растение требовало к себе, так что лишь нескольким избранным садовникам было позволено помогать ей.

Заметив посетителей, Хелен потянулась к вуали, которая была откинута назад, и стала прикрывать ею лицо.

– Не беспокойся об этом, – сказала Кэтлин сухо. – Лорд Трени занял позицию против траурных вуалей.

Чуткая к предпочтениям других, Хелен сразу же оставила вуаль в покое. Она поставила в сторону небольшой чайник, наполненный водой, и подошла к посетителям. Хотя она не обладала здоровой солнечной красотой своих младших сестёр, Хелен была по-своему привлекательна, как прохладный свет луны. Её кожа была очень светлой, волосы самого светлого белокурого оттенка.