К вечеру поднялся легкий ветер и капитан поставил парус, желая сохранить запас бензина, которого было и без того немного.

Лодка весело подпрыгивала на небольших волнах и, укачанный ее ритмическим движением, я заснул беспокойным сном человека, не знающего, что будет с ним завтра.

Ночью я был внезапно разбужен сильным шумом борьбы и энергичными ругательствами матросов. Оказалось, техник в припадке сумасшествия открыл кран от бочонка с водой и начал выбрасывать за борт запасы провизии. Схваченный матросами, он смеялся страшным, безумным смехом и повторял:

— Все равно погибнем… Лучше скорей… Вон, глядите, глядите… плывет чудовище с лошадиной головой… Оно нас поглотит… Вот оно… Вот оно… близко… Пустите!..

И внезапным движением, вырвавшись из рук державших его матросов, техник одним прыжком перескочил через борт и исчез в пучине моря.

Лодку тотчас же повернули, но все усилия отыскать утопавшего были напрасны. Так мы потеряли одного из девяти и боцман мрачно, ни к кому не обращаясь, проговорил, смотря в сторону:

— Первый… За кем теперь очередь?

Воды в бочонке оставалось едва три-четыре литра и мы были осуждены испытывать мучения жажды. Капитан отдал распоряжение сократить порцию воды до одной чашки в сутки на человека. Это было тем мучительнее, что после бури дни стояли особенно жаркие.

Со следующего же дня к мучениям неизвестности присоединились мучения жажды. Во рту пересохло, губы полопались, голова горела. Минутами сознание заволакивалось темной пеленой и тяжелый кошмар начинал надвигаться, как тисками сжимал воспаленную голову… Фантазия перемешивалась со слышанными рассказами, мерещились чудовища гигантской величины, молочно-грязного цвета, с лошадиными головами, огромные змеи надвигались, сдавливали, неведомые фантастические животные окружали, щелкая зубами и плотоядно раскрывая пасть… когда сознание возвращалось, — та же беспредельная синева океана, то же чувство полного одиночества, полной обособленности от мира, от всего живущего.

Ha седьмой день плавания ночью выпал небольшой дождь и матросы, разостлав на лодке всю парусину, какая только была, собрали некоторое количество воды.

Два-три глотка живительной влаги освежили нас и мы не так уже мрачно смотрели на будущее. Надежда встретить корабль или землю явилась с новой силой и капитан, подчиняясь общему настроению, приказал налить в бак часть оставшегося бензина, который он берег на всякий случай, и пустил лодку полным ходом.

Так мы шли часа два, когда внезапно на горизонте увидели большую волну с белым пенистым гребнем, бешено мчавшуюся мимо нас, милях в двух. Но странно: когда белый пенистый гребень приблизился настолько, что его можно было ясно различать, мы увидели, что это была не волна, а просто столб воды высотой в двенадцать-пятнадцать метров, мчащийся с фантастической скоростью по гладкой поверхности океана и отбрасывающий от себя большие волны во все стороны.

Если бы не поразительная скорость, можно бы подумать, что это подводная лодка какой-нибудь особой конструкции, идя полным ходом и разрезая носом воду, образует смерч от слишком быстрого движения.

Непонятное явление продолжалось минуты две и столб воды, поднятый чем-то гигантским, сильным, быстро промелькнув мимо нас, скрылся на горизонте.

Капитан долго смотрел вслед исчезнувшему смерчу и в конце концов, покачав головой, проговорил:

— Что бы это могло быть?..

— Пятьдесят лет плаваю на воде, — отозвался отставной моряк, — а такого явления ни разу не видел…

— Уж не морской ли это змей… — испуганно вставила Анна, до того времени довольно спокойно наблюдавшая загадочный смерч.

Все невольно вздрогнули, но в это время волны, возбужденные смерчем, достигли лодки, которую сильно закачало.

Ночью поднялся туман и мы плыли, ничего не видя в двух шагах, держась направления по компасу.

Часов около девяти вечера все собрались поплотнее в кружок на корме и капитан, чтобы скоротать время, принялся рассказывать какую-то историю. Только что он начал говорить, как вдруг приостановился и стал прислушиваться. Насторожились и мы. Из темноты до нас отчетливо донесся сначала слабый, потом все усиливающийся звук сирены.

— Корабль… — радостно вырвалось у Брэдди. — Корабль…

Но звук все рос, ширился, креп, пока наконец не заполнил весь окружающий нас воздух. Дойдя до высокой резкой ноты, звук на мгновенье оборвался и перешел в вопль, полный горя и страдания, вопль мучившегося в предсмертной агонии человека… Мы слушали, как зачарованные, не смея шевельнуться.

— Капитан, — вдруг прервал наше молчание боцман странным голосом. — Это оно… Помните… Тогда, в южных морях…

Капитан вздрогнул и заметно побледнел:

— Глупости говоришь, Джон… Этого не может быть… — не совсем уверенно возразил он.

— Оно! Оно!.. — настаивал боцман. — Я никогда не забуду этого воя… Помните, как мы все напугались тогда…

Капитан промолчал и разговор оборвался. Каждый погрузился в невеселые размышления и только Анна крепче прижалась к моему плечу, как бы ища у меня защиты.

Ha восьмой день в обед вахтенный матрос на носу лодки заметил какой-то большой темный предмет, плывший впереди нас, почти что на пути нашего следования.