Как представляется, в XXI в. наконец-то наступило время существенного изменения парадигм правопонимания, правотворчества и правореализации, в том числе и судебного правоприменения. Думаю, магистральное направление развития современного правопонимания, правотворчества и правореализации, в частности, судебного правоприменения, характеризуется объективным, поэтому исторически неизбежным, поступательным, но противоречивым и длительным движением от юридического позитивизма, а также научно дискуссионных концепций интегративного правопонимания, спорно объединяющих в единой системе права как собственно право, так и неправо, фактически господствующих во всём мире, в том числе в России, к научно обоснованной концепции интегративного правопонимания, основанной на достоверных и убедительных общенаучных выводах. Сущность данного вида объединения форм национального и международного права, а также элементов, его составляющих, состоит в интеграции только права и права в его различных национальных и международных формах в единой, развивающейся и многоуровневой системе права.

С одной стороны, юридический позитивизм практически «всё» право ограничивает прежде всего, во-первых, нормами права, установленными правотворческими и (или) исполнительными органами государственной власти в «законодательстве»; во-вторых, (в отдельных государствах) судебными прецедентами, также выработанными органами государственной, но уже судебной власти. В то же время в мире в целом и в России, в частности, объективно существуют также и другие источники и формы как национального, так и международного права. В результате в юридической литературе и на практике возникла теоретическая неопределенность природы, места и роли принципов и норм права, содержащихся в иных формах национального и международного права. Сложившаяся неопределенность права, выработанного с позиции юридического позитивизма и научно дискуссионных концепций интегративного правопонимания, негативно сказывается на регулировании общественных отношений прежде всего в случаях коллизий и пробелов в национальных правовых актах.

С другой стороны, научно дискуссионные концепции интегративного правопонимания, широко распространенные во всем мире, а также в России, теоретически спорно объединяют в единой системе права как принципы и нормы права, так и иные, онтологически неоднородные социальные явления, средства регулирования общественных отношений – право и неправо. В судебной практике это приводит к «размыванию» права неправом, иными социальными явлениями, например, «правовыми позициями» судов, «справедливостью», «разумностью», «добросовестностью» и т. д., в результате – к бесконечным судебным спорам, многочисленным отменам судебных актов, нестабильной судебной практике, несоблюдению сроков рассмотрения споров, а главное – к нарушениям прав и правовых интересов участников судебных процессов.

Вместе с тем, научно обоснованная концепция интегративного правопонимания, характеризующаяся отнесением к праву только принципов и норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве, «снимает» многочисленные теоретические и практические вопросы. Например, во-первых, с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонимания, как правило, пробелов в праве нет, пробелы в праве мнимые, поскольку в случаях пробелов в национальных правовых актах традиционно имеются принципы и нормы права, содержащиеся в иных формах внутригосударственного и (или) международного права. Во-вторых, в результате установления в России иерархии принципов и норм права, содержащихся в различных формах национального и международного права, многочисленные коллизии между ними могут быть преодолены («сняты») судами, которые могут вырабатывать «определенную» и непротиворечивую судебную практику.

Применяя терминологию Ю. М. Лотмана, в современной политической, экономической и правовой ситуации данный переломный этап возможно назвать «моментом непредсказуемости» [1] . Думаю, «момент непредсказуемости» выражается в том, что прежние «аксиомы» правопонимания, доминировавшие в мире, в частности, в XIX–XX вв., в XXI в. представляются теоретически дискуссионными, а практически, как правило, малопродуктивными или порой даже контрпродуктивными. В этой связи возникла настоятельная необходимость теоретического переосмысления многих «безусловных», «устоявшихся» и «неоспоримых» «истин» в правопонимании, выработки новых парадигм правопонимания, правотворчества и правореализации, в том числе судебного правоприменения.

Особый интерес эти проблемы вызывают в связи с процессами глобализации, объективно ускоряющимися и в действительности доминирующими в мире [2] . Вместе с тем, спорным представляется мнение отдельных авторов, полагающих, что глобализация не затрагивает вопросы, связанные с правом. Так, Г. М. Вельяминов, думаю, с позиции юридического позитивизма предполагает: «Единственное, в чем, кажется, не может быть сомнений, это в том, что глобализация – понятие отнюдь не правовое (выделено мной. – В. Е.), но социальное, экономическое и политическое» [3] .

Вместе с тем, такой вывод Г. М. Вельяминова является, по меньшей мере, теоретически спорным. Например, С. А. Калинин пришел к теоретически более убедительному выводу: «…система социального регулирования включает право, мораль, религию, нравственность, культуру…корпоративные нормы и т. д. При этом взаимоотношения между указанными регуляторами обусловлены цивилизационным, культурным и иным контекстом. Регулятор, имеющий абсолютную значимость в рамках одной цивилизации, может не иметь значения либо играть незначительную роль для другой, то же самое может касаться степени влияния и значимости регуляторов. Так, для современного западного мира право выступает в качестве основного верховенствующего социального регулятора…» [4] (выделено мной. – В. Е.).

Разделяя и развивая данную мысль, М. Н. Марченко теоретически обосновано уточняет дискуссионный вывод Г. М. Вельяминова о праве как о праве не только внутригосударственном, но и международном. «Несмотря на то, что в конце XX – начале XXI века международное право неоднократно подвергалось испытанию в связи с бомбардировками НАТО Югославии, вторжением США и их союзников в Ирак и Афганистан и другими аналогичными действиями «цивилизованных» государств, предпринимаемыми ими в нарушение международно-правовых норм, – убедительно пишет М. Н. Марченко, – возникшая с момента образования международного права тенденция его взаимосвязи и взаимодействия с национальным правом не только не уменьшилась,…наоборот еще больше расширилась и углубилась» [5] (выделено мной. – В. Е.).