– Да не бери в голову, жмет плечами Штаховский. Ну вышло так. Она вернулась в город где-то год назад. Перевелась в универ, в который изначально планировала поступать. До всего, что мы с тобой натворили. Да ты и сам наверняка помнишь. В тот же, что и ты, финансовый. Будете теперь в одном учиться. Она, наконец, пришла к выводу, что ей наплевать, рядом ты или нет.

– Это она с тобой так откровенничала?

– Да не особо, знаешь ли, она душу любит открывать. И не так уж мы близки… Встретились где-то около полугода назад на вечеринке, на яхте. Я обалдел не меньше твоего, уж поверь. Оказывается, Мотылек стала моделью. И не какой-то, а ведущей, самой востребованной, в топовом агентстве города. Дама, с которой она пришла – его владелица. Подружки не разлей вода... А третья в их компашке, догадайся, кто? Нет вариантов? Сеструха твоя. Таисия. Мда, вот так-то, дружище. Кто б мог подумать… твоя серая мышка теперь самая желанная женщина в этом городе. Тусуется теперь с элитой города. Местная знаменитость, автографы раздает. На обложках мелькает… Несколько раз ее пыталось большое столичное агентство переманить. Но Василина не хочет переезжать. Она счастлива, живет с семьей, учится, тоже, разумеется, на отлично. Хорошая девочка. По-прежнему. Ничего не изменилось…

– Ты так и не объяснил, тебе чего от нее надо?
– хмуро прерываю Штаховского. Еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него. Нестерпимое желание начистить ему рожу. Потому что рассказ его меня бесит. И потому что чувствую – не просто так Якоб ошивается возле Мотылька.

– Да ничего мне не надо, ой, я тя умоляю. Баб у меня, думаешь, мало? Она конечно хороша, не скрою. Нравится мне. Только она даже разговаривать со мной поначалу не хотела. Когда на яхте встретились. Повинился перед ней. Прощения просил. Мерзко ведь тогда вышло, да? Но она говорит – ни при чем ты, Якоб. И к Соболевой – нет претензий. А вот тебя не простит. Потому что в душу влез… И так… в общем, нагадил. Попадос, мне очень жаль, братан. Но что поделать, ничего уже не изменишь. Ты вернулся, живой, этому радуйся. По-прежнему красавчик, даже лучше стал. Брутальный такой, угрюмый, серьезный. Бабы это любят. Я тебе моделек вагон подгоню. У меня с агентством Василины контракт. Реклама, съемки, вечеринки. Все на год вперед расписано….

– И она? Тоже расписана?

– Да не, ты че. Она топ. Мне не по карману, - усмехается Штаховский.
– Ее для дорогих реклам снимают. Яхты, мерседесы. Только высший уровень. Но она не кичится, кстати. И сейчас мало работает – сессия на носу. Она только как подработку временную модельный бизнес рассматривает. Никакой карьеры в этом направлении. Ей это не интересно.

– Хорошо ее узнал.

– Да не особо, не напрягайся ты так! Братан, да столько времени прошло. Не может быть, чтоб ты еще злился… Ладно, остынь. Пару раз мы с ней всего лишь на вечеринках сталкивались. Это все, клянусь. Ну ты меня знаешь, врать мне незачем. Если б было че серьезное – сразу сказал бы. Думаешь не хочу потусить с ней? Да ладно, это уж совсем тупо, правда? Мужская солидарность и все такое. Не будем вешать лапшу. Я хочу ее. И если представится возможность… поухаживать – не упущу. И не надо так смотреть свирепо! На этот раз, все честно! Никаких споров. Победит сильнейший...

Хватаю Якоба за грудки. Толкаю со всей дури, так что пролетает всю барную стойку, сшибая стул за стулом. Поднимаю его, притягиваю к себе и изо всех сил бью в наглую рожу, не слушая ни криков, ни увещеваний. Пока три охранника не скручивают меня и не оттаскивают от Штаховского. Ярости и дури во мне много, но алкоголь, которым я планомерно накачивался весь вечер, притупил реакции. Я еще какое-то время машу кулаками, куда попало, но вырваться из захвата не удается. Меня выволакивают на улицу, подъезжает полицейская машина, куда меня заталкивают уже в наручниках.

Глава 20

POV Василина

Увидеть Артура этим вечером, было все равно что получить удар в солнечное сплетение. Не так давно я записалась на занятия по вольной борьбе. Ходила раз в неделю чтобы держать тело в тонусе. Мне это нравилось больше аэробики. Помогало тренировать выдержку, а иногда и ярость выплеснуть. Но однажды я не успела сделать блок и получила удар как раз в область солнечного сплетения от партнерши. Ужасная боль, невозможность вдохнуть, головокружение… Все это я испытала и сейчас, увидев высокого, гибкого мужчину, нервно переминающегося с ноги на ногу, словно не в силах хоть минуту постоять на одном месте. Красивое лицо, правильные черты, в которых читалась надменность и уверенность в себе. Вот только белокурых локонов больше нет – вместо них – короткий ежик. И еще что-то изменилось в нем… может затаенная боль в серых глазах, впившихся сейчас в меня, сканирующих, колючих, пугающих своей пронзительностью.

Последняя наша встреча была около трех лет назад, но я всегда знала, что рано или поздно жизнь снова столкнет нас. Знала, что вернусь в город, где живет моя семья. Что мой побег - лишь временное решение, способ не сойти с ума от боли, разочарования и обиды. Через год я вспоминала об Артуре лишь с грустной улыбкой. Время притупляет любые раны. Все еще болело, было обидно, тоска грызла… Но я хотя-бы больше не взвивалась, слыша его имя… Спокойно и рационально рассуждала о произошедшем. Готова была вернуться к семье. Соскучилась ужасно. С Лизой была постоянно на связи. Мы просыпались утром и сразу списывались в социальной сети. Сообщали друг другу обо всем, о каждой мелочи, или просто болтали ни о чем. Но все равно скучали друг по другу.

Я с самого начала узнала, что университет, куда поступила в моем родном городе, дает возможность перевода в другие учебные заведения. И вот, наконец, пришло для этого время. Я подала документы на перевод и занялась сборами. Знала, что Артур тоже учится в Финансовом. Как, впрочем, и Якоб, но уже заканчивает. Финансовый институт, если честно – скука смертная. Но выбрать педагогический побоялась. Победил страх нищеты, висевший над отцом сколько себя помню. А творчество, книги... можно и для души оставить, для хобби. Главное для меня – перспективная профессия.

Мне было страшно, при мысли, что снова столкнусь с Артуром, снова в учебном заведении, где он, разумеется, снова Король, не меньше. Ну а я так и оставалась невзрачной простушкой. Но повзрослела. Стала по-другому смотреть на вещи. Больше ценить честность. Даже Лизу и ее обиду на меня, которая привела к долгой ссоре – я теперь лучше понимала. Ложь – всегда причиняет боль. А полуправда – та же ложь... Но иногда без нее никак, если во спасение.

Вот и теперь я лгала самой себе, что позабыла Артура, переболела. Мне так было легче. Я хотела вернуться, жить с отцом, с Лизой, Настасья Михайловна к моменту моего возвращения готовилась стать мамой. Отец очень сильно волновался в ожидании этого события. Как, впрочем, и мы с Лизой. Больше терпеть разлуку мы не могли.