Ох, остряк, как бы тебе собственное остроумие поперек своего горла не встало. Думаю, и у тебя найдутся заслуги, за которые не помешает воздать в полной мере. Погоди, сойдутся еще наши дорожки в узком месте…

Остальных наших спутников, тех, что еще недавно поджидали мастера по починке телег и приглядывали за товаром, мы увидели лишь тогда, когда нас вывели на двор. Вернее, нас не вывели, а грубо вытолкали. Увы, но вид у парней был ничуть не лучше нашего. Если здоровяк лекарь крепко стоял на ногах, безвольно опустив руки, то Лесан зажимал рану на плече, да и у Стерена по затылку стекала кровь. Парни были ранены — как видно, у них без схватки дело не обошлось. Оно и понятно — стали сопротивляться, вот и получили. Надо будет посмотреть, что там за раны они успели заработать. Кажется, хуже всех обстоят дела у лейтенанта Лесана — ему, по-моему, досталось больше всех…

Но, тем не менее, не смотря ни на что, убивать никого из парней не стали. Значит, мы им нужны живыми… Но для чего? Неужели все их разговоры о рудниках — правда? Если это действительно так, то перспективы у нас более чем невеселые…

Стражников во дворе хватало, и все с любопытством поглядывали на нас. Интересно, за сколько они нас сдали в рабский караван? Не скажу насчет остальных, а лично я хотела бы это знать… О, и задохлик с выбитыми зубами тут же ошивается. Надо же, какой въедливый тип оказался! Прицепился, как репей к заднице… Как видно, все это время шел вслед за нами, поджидая удобный случай.

И вот что еще интересно: наши телеги уже стояли посреди двора, причем сломанная ось была уже заменена. Еще из каждой телеги исчезло уже по нескольку мешков с мехами — похоже, кто-то уже забрал свою часть добычи… Кажется, я начинаю понимать, во что мы вляпались помимо своей воли. А вляпываются обычно в одно…

Табин стоял в стороне, и, в отличие от нас, его руки были не связаны, но вот испуган мужик был всерьез. Я его понимаю: он прекрасно осознает, что и его ничего хорошего не ждет, и уже наверняка прикидывает, как ему выкрутиться из этой ситуации.

— Табин… — шагнула я, было, к нему, но охранник грубо оттолкнул меня в сторону.

— Иди! Нечего тут людей задерживать.

— Но…

— Что, на мужика своего смотришь? Так он, в отличие от всех вас, в оскорблении власти не замечен.

Когда мы уходили со двора, я оглянулась… Так оно и есть — Табин мрачно, и в то же время растерянно глядел нам вслед, и я не могу даже предположить, как он может поступить дальше… Но в данный момент меня куда больше интересовало — что делать нам?

Вместе с толпой рабов мы идем уже второй день. Наше появление среди этих бедолаг не вызвало у них особого интереса — ну, пригнали к ним еще кого-то, так что с того… То безразличие, и та апатия, в которой находятся люди, вызвана еще и тем, что всем находящимся пришлось испытать в поселке. Вначале казнь нескольких из них на виду у всех, затем наказание плетьми… Как мы поняли, стражники не стали возиться, отсчитывать каждого третьего, а, не мудрствуя лукаво, высекли всех подряд.

В караване нас уже ждали. Вернее, там ждали только нашего появления, чтоб оправиться дальше. Перед тем у каждого из нас на шее защелкнули тяжелый железный ошейник, запирающийся сзади. Да уж, эта крайне неприятная штука, если ее долго таскать на шее, может на всю жизнь оставить отпечатки на теле — хорошая примета, даже если раб убежит и сумеет избавиться от этой грубой железной полосы на шее.

Чуть позже, идя в толпе незнакомых людей, мы постарались держаться ближе друг к другу. Те трое из наших, которых захватили у телег — они все были ранены, причем у лейтенанта, и верно, рана была довольно глубокая. Мне оставалось лишь сказать — потерпи, парень, до привала, там посмотрю…

В этом караване были собраны, кажется, представители чуть ли не всех стран Юга, с разным цветом кожи, разного роста, телосложения, внешности, но все, как один, молодые и крепкие. Здесь же было и десятка полтора женщин, тоже выделявшихся основательным телосложением. Оно и понятно: для работы на рудниках и каменоломнях нужны сильные люди. И здоровые. Оттого, видимо, мне на первом же привале охранники разрешили осмотреть раны наших парней — дорога займет еще день-два, а если у людей раны воспалятся, то, вряд ли они на своих ногах дойдут до места назначения, пусть даже и идти каравану осталось не очень долго. Ясно, что доставка больных или раненых невольников вряд ли понравится хозяевам рудников.

— Лия, — сказала мне Варин на первом же привале, — ты вот что… Можешь сделать так, чтоб раны у парней зажили как можно скорей? Точнее — очень и очень быстро.

— Не знаю… Можно попробовать.

— Попробуй. Сегодняшней ночью мы постараемся уйти.

— Да уж, надо постараться смотаться отсюда…

У старого вояки рана не опасна — удар по голове пришелся вскользь, не пробил кости черепа. Крови, правда, вышло достаточно, но кровопотерю можно пережить. Стерен ругал себя почем зря, да и остальная парочка наших раненых только виновато вздыхала. У здоровяка Орана еще проще — сильное растяжение обоих рук, даже пальцы не согнуть… Когда парней стали разоружать, то на руках у лекаря, как я поняла, чуть ли не половина поселковых стражников повисла, выкручивая ему руки… А вот с Лесаном было сложнее. У него была довольно серьезная рана предплечья, да еще и ключица сломана… Как я поняла, молодой лейтенант при аресте попытался оказать сопротивление, и с ним церемониться не стали… Рана была глубокая, так что мне пришлось с ней повозиться. Конечно, я помогу нашим парням, чем смогу, но я же не колдунья! чтоб полученные ранения зарастали чуть ли не на глазах!. Хорошо еще, что во время лечения наши парни, как могли, прикрывали меня от чужих глаз. Пришлось пристроить сломанную руку лейтенанта на поддержку, которую я соорудила из своего платка — чего уж теперь прятаться, сейчас куда важней, чтоб травмы у парней затянулись как можно быстрей. Пришлось постараться — сил в их раны я накачала столько, сколько смогла, восстановление должно идти очень быстро, но все равно для полного выздоровления надо пару дней…