Много позже мы узнали, что по чьему-то недомыслию или умыслу все оставшиеся после сражения снаряды самого "Ретвизана" и со стоящей рядом "Полтавы" были складированы вместе в кормовом снарядном арсенале, в который и была заложена адская машинка. К счастью, если это можно так сформулировать, взрыв вышел такой мощный, что не вызвал страшный своими возможными последствиями пожар, а практически выбил днище корабля и хлынувшая в отсеки тонущего броненосца вода его загасила не дав начаться. Не успевшую сработать взрывную машинку обнаружили позже в арсенале "Баяна" и разъярённая толпа растерзала двух заподозренных в диверсии питерских мастеровых, на квартире одного из них полиция и контрразведка обнаружили позже социалистическую литературу, детали взрывных устройств с пятью килограммами тротила и больше тридцати тысяч рублей. Учитывая, что тротил даже в Европе, где был изобретён и применялся является труднодоступным, то напрашивался вывод не только о причастности своих социалистов спонсируемых из-за границы, но и непосредственно наших заклятых европейских соседей. Кроме "Ретвизана" больше всего от взрыва пострадала "Диана" и стоявший под погрузкой у противоположного причала "Енисей", который мощным ударом взрывной волны бросило на причал и листы корпуса не выдержали и дали сильную течь, что минный транспорт едва не затонул тут же у стенки. На "Ретвизане" погибли почти все бывшие в момент взрыва на борту члены экипажа и занятая ремонтом ночная смена мастеровых, а это больше трёх сотен человек. Броненосец затонул так неудачно, что поднять его, и даже просто отодвинуть в сторону, было очень сложной задачей, потому практически прекратили работы на заблокированной тушей "Ретвизана" в доке "Диане". Артур погрузился в траур горько переживая подлый удар, а в стране всколыхнулась могучая волна патриотизма и стало резко негативным ранее скорее сочувственное отношение к всяческим социалистам и демократам любого толка. До отхода я, практически не отрываясь, была с Машенькой, у которой как раз в эту ночь выпало дежурство, и мы лечили-лечили-лечили подвозимых к госпиталю пострадавших от взрыва и пожаров, а Николай продержался самостоятельно почти шесть часов без перерывов.

В этой всеобщей суматохе наш уход остался незамеченным никем, кроме стоявшего в брандвахте "Маньчжура", который отсемафорил нам пожелание "Счастливого плавания!". Вымотанные оба, мы оставили на вахте Волкова и завалились спать, уткнувшись лицом в горячую мягкую белую грудку не меньше уставшей Клёпы...

Решившая дать нам хорошо отдохнуть Дуся, заняла у двери самую решительную позицию и не пустила к нам никого, что мы продрыхли не меньше десяти часов. Так, что позднее утро встретило нас жарким солнышком далеко на юг от широты Циндао, в полутора сотнях миль от рейда Шанхая, на который мы заходить само собой не собирались. Наш красавец крейсер словно острый стилет резал воды Жёлтого моря своим полным ходом. До подхода в точку, где мы планировали поджидать подход английской эскадры было ещё больше трёх часов хода, что позволило неспешно выполнить ритуал утренних процедур, Николай обошёл отсеки, чуть задержался с Новицким, ведь во время последней переборки механизмов, выявилась неполадка левой машины, которая вполне могла бы неожиданно вывести из стоя наш левый винт, что могло в боевой обстановке создать нам множество проблем. Самая большая сложность была даже не в устранении поломки, а в определении причины, то есть, ждать нам аналогичного на двух других однотипных машинах или это последствия незамеченного и проявившегося врождённого дефекта какой-то из вышедших из строя деталей, что и привело к этой поломке. Сейчас Семён Николаевич радостно сиял, то есть в процессе проверки работы машины на ходу, он пришёл к выводу, что поломка не является фатальной и присущей всей конструкции наших машин, и бодро отрапортовал, что замечаний и неисправностей в его заведовании нет.

После утреннего кофе и кормёжки Клепы, в самом радостном настроении решила слетать глянуть на рейд Шанхая, хотя до расчётного времени прибытия англичан идущих постоянно двенадцатиузловым ходом оставалось ещё несколько часов. А ведь для такого длительного перехода большой эскадры - почти запредельная нагрузка и расход топлива, так, что должны быть очень веские причины, способные заставить на такое пойти. Поэтому как самый ранний возможный срок мы и брали такое расчётное время, хотя Николай очень сомневался, что английский адмирал пойдёт быстрее экономичных десяти узлов. Вот в таком настрое и замечательном настроении я с Клёпой взлетела в синее небо...

Вам когда-нибудь приходилось ломать каблук нарядных туфель в дверях своей квартиры, когда ты вся такая нарядная и предвкушающая радостную праздничную суету на свадьбе любимой подруги, и с громким "Х-х-р-р-р-у-п!.." ты понимаешь, что ВОТ ОНО СЛУЧИЛОСЬ! Минуту тупо осознаешь, разглядывая предательский каблук в своей руке, но потом берёшь себя в свои нежные лапки, и быстро успокаиваешь себя. Что есть поводы для радости уже в том, что сломался каблук, а не лодыжка. Что неприятность случилась в дверях своей квартиры, а не на ступенях ЗАГСа. Что мудрая половинка сознания вчера настояла померить сегодняшнее платье ещё с одними туфлями и ты ещё долго мучилась выбором, каким отдать предпочтение... Так, что надо только переодеть туфельки, проверить, не "полетела ли" где-нибудь стрелка, присесть на секундочку, посмотреться в зеркало, а то "дороги не будет" и можно порхать на запланированное праздничное торжество!...

Вот примерно то же самое пришлось испытать мне, когда на рейде Шанхая обнаружилась вся английская эскадра, что немедленно подтвердил Николай, которому показала картинку, ещё даже до того, как мы сблизились настолько, чтобы разглядеть английские военные флаги. Много позже узнали, что англичане шли гораздо быстрее наших расчётов, и были у Шанхая за пять часов до нас. И если бы не поломка в машине флагмана, из-за которой эскадра встала на Шанхайском рейде, то мы бы встретили её, а может даже разминулись бы с ней на подходах к Шантунгскому полуострову, и все планы по недопущению соединения эскадр, полетели бы в тартарары. Но сейчас облетая на высоте английские корабли я уже успокаивалась, что не всё так плохо, могло быть гораздо хуже...

На рейде группами лежали в дрейфе могучие силы Британии в восточных колониях, наверно самые большие силы во всей Восточной Азии. Между кораблями активно суетились катера и шлюпки самой эскадры, мы насчитали шесть эскадренных броненосцев, пять броненосных крейсеров и двенадцать бронепалубных разных видов и размеров, от одноклассников японских "собачек", до аналогов нашего "Варяга" или "Богатыря", как с высоты Николай моментально всё это определяет, я не представляю и полностью доверяюсь его профессиональному суждению. С ними следуют два транспорта, а вот миноносных сил они с собой решили не приводить, оно и понятно, ведь дальность хода миноносцев здорово задержала бы ход всей эскадры из-за необходимости бункеровок миноносцев или их пришлось бы буксировать за не приспособленными для этого военными кораблями. Я парила в высоте над рейдом, "Новик" ушёл немного западнее, чтобы, когда эскадра двинется, сразу идти по кратчайшему пути в Циндао.

Похоже, что английский адмирал сам себя перехитрил, потому, что ремонт затянулся, и эскадра смогла тронуться в путь только через два дня, в середине третьего дня с момента нашего прибытия. Это потом стало известно, что на флагмане затянулся ремонт, но эти двое с лишним суток напряженного ожидания, которые почти постоянно я проводила в небе с парящей Клеопатрой, а готовые в любую минуту дать полный ход машинисты вынуждены были поддерживать разогретые пары в топках, измотали экипаж, больше, чем, если бы мы всё это время выжимали из машин самый полный ход. На ночь мы подходили на дистанцию прямой видимости и сигнальщики всю ночь смотрели за кораблями на рейде, при этом мы были вынуждены шарахаться от всех проходящих судов и даже китайских джонок, что при их количестве временами создавало нам серьёзные трудности, как и манёвры уклонения от периодически совершавших патрулирование на подходах к рейду английских лёгких крейсеров. Но кажется, нам всё удалось, и нас не обнаружили.

Наконец трубы кораблей задымили густо и солидно поднимая пары, я сместилась в сторону "Новика", продолжая наблюдение и вот вперёд двинулся дозор лёгких крейсеров, а за ним вальяжно двинулись броненосцы и второй параллельной линией рядом выстроились броненосные крейсера, все остальные пристроились в хвост этих двух колонн. Мы почти час наблюдали за движением каравана, чтобы точнее определить скорость их хода и после посадки Клёпы мы рванули к немецким владениям в Азии. Через восемь с небольшим часов, глубокой ночью, или это уже можно считать очень ранним утром, мы влетели на внешний рейд Циндао, где уже подготовленный катер быстро высадил нас на гостевой причал и на открытом при почтамте, что слева от резиденции губернатора, телеграфе отправили долгожданную телеграмму для Макарова, где условными фразами сообщили состав, скорость и курс англичан, как и подтверждение ожидаемого места встречи и наших предварительных планов. Вламываться в такое неурочное время к герру Оскару было неприлично, и мы ограничились оставленным на почтамте письмом. Возможно, написали бы и нашему посланнику графу Бобчинскому, но где устроился Иннокентий Сергеевич, нам известно не было. Через неполные полчаса мы уже покинули немецкий рейд, чтобы идти, а вот куда идти? Можно вернуться, и продолжить сопровождение англов рискуя быть обнаруженным, но за этот риск платой была гарантия, что мы не потеряем эскадру. Или идти к месту рандеву с нашей эскадрой, там выпускать Клёпу и ждать, кто из противников прибудет на место раньше. В обоих вариантах были свои плюсы и минусы. Казалось бы, что сохранить контроль над местоположением супостата важнее, но Печелийский пролив не так широк, да и смысла англам забирать далеко к востоку никакого резона, а других путей и целей у них быть не может, ну, по крайней мере, не должно быть с вероятностью больше девяноста процентов!