– Не удивили! – истеричный крик девчонки перешёл в рыдания. – Вы мужики никогда и не думаете! У вас одно на уме!

Слёзы так и катились по веснушчатым щекам Хани.

– Тише, тише, девочка моя, – я сочувственно обнял её и погладил по рыжим волосам. – Не переживай. Никто, кроме тебя, его не захапает!

Она утёрла ладошкой слёзы и неуверенно посмотрела на меня.

– Вы взаправду так считаете, милорд? Или чтобы меня утешить?

– Конечно, взаправду, – улыбнулся я. – Ты же у нас просто прелесть. Золотко! Ну, скажи, зачем Жоре другая?

– И я понять не могу. – Задумалась всерьёз Хани.

Дверь отворилась, и нам явился виновник торжества. Ох, как же он не вовремя. Ещё и сияет, будто отполированный самовар. Я махал ему рукой, указывая на дверь. Надеялся, он догадается выйти. Проклятье! Фонарь воспринял мои дёрганья как игру и помахал в ответ.

– Нет, вы видите, милорд? – печально вздохнула рыжая. – Довольный!

– Фил, Хани, нас к столу зовут, – промолвил Жора, не обратив внимания на тон девчонки. – Катрушечка свои знаменитые пирожки со всякой всячиной приготовила. Пойдёмте, пока не остыли.

– Вот и иди к своей Катрушечке и другим, пока они не остыли! Юбочник недоделанный! – Хани принялась швырять в барона всё, что под руку попадётся. – Чего застыл? Беги, охмуряй их! Кобелина!

– Эй, ты чего вздумала? – закричал Фонарь, прикрываясь стулом. – С ума, что ль, сошла, женщина?

Казалось, из ушей Хани повалит пар.

– Ах ты, нахал неотёсанный! Как ты меня назвал? Женщина?! Разве я старая? Да как ты вообще посмел свой поганый рот открыть?!

Она где-то раздобыла увесистую скалку. Я попытался оттащить агрессоршу от барона, но получил деревянным оружием по лбу.

– У-у-у! Беспредел! – взревел я, держась за ушибленное место.

Громадная шишка обеспечена, как пить дать. Хорошо ещё, что не в глаз попала.

– Извините, милорд, я не хотела! – кинулась ко мне Хани. – Нечаянно получилось! Это всё он виноват…

– Кто ударил, тот и виноват! – возразил Фонарь.

Они принялись спорить. Чувствуя, что назревает второй раунд, я вмешался:

– Всем соблюдать тишину – суд идёт!

Я отнял стул у Жоры и уселся.

Достали! Ходят вокруг да около, боятся шаг навстречу друг другу сделать. Пятиклассники хреновы! С той лишь разницей, что за косички не дёргают да кнопки не подкладывают.

– Так, боязливые мои, – я грозно зыркнул на притихших друзей, – значит так: я выхожу за пирожками, а вы вдвоём садитесь и разговаривайте! Чтобы как у взрослых людей, без истерик! Ты нравишься ей, а ты – ему! Информацию вы получили, так что вперёд и с песней. Ясно?

– Но, милорд…

Я топнул.

– Цыц! Всё сказал, не потерплю никаких «но»! В конце концов, я вам господин и имею право приказывать. Не нравится? Ищите другого! – Я выпрямился и пошёл к выходу. – Чао-какао!

Не успел я отойти от дома, как пришлось возвращаться – не знал, где пирожками угощают.

– Эх… – вздохнул я, качая головой.

Вроде полминуты назад они ругались, а теперь рыцарь стоит на одном колене и бережно держит в мозолистых ладонях нежные ручки Хани. Голубки увидели меня и покраснели.

– Забыл что-то, Фил? – смущённо протянул рыцарь.

– Есть немного. Ты не сказал, где угощения ждут.

– Верно, – кивнул он. – Третий дом слева, если спиной к нам стоять.

– Понятно. – Уже на пороге я обернулся. – Карту со стола прихватите.

– Хорошо, милорд, – пропищала Хани.

Фух! С этой парочкой разобрался. Пусть всё сложится удачно, а то нехорошо получится, если не выйдет. Всё-таки официально Фонарь мой оруженосец, а Хани – служанка. Да о чём это я? Если по правде, они мои единственные друзья в чужом мире, и потерять одного из них, как руки лишиться.

Я отыскал нужный дом и постучал в дверь. Открыла крепкая бабулька с вытянутым, словно месяц, подбородком и постным выражением лица. Я удивился, почему-то ожидал увидеть румяную девушку, а не старуху в запачканном мукой переднике.

– Э-э-э, – я переминался с ноги на ногу. – Я за пирожками к Катрушечке. Не могли бы вы…

– Совсем обнаглела молодежь! – бабулька стала руки в боки. – Какая я тебе Катрушечка, внучок? В твоём-то возрасте можно и уважением к старшим обзавестись.

Да уж! Грозная старуха, с такой лучше не спорить. Ей бы метлу да помело подогнать, так вылитая Яга.

– Сам себя дезинформировал, – проворчал я.

– Чего? – бабулька приставила ладонь к уху.

– Говорю, – заорал я, – ошибочка вышла – дезинформировал себя.