Гефсимания - место самого трагического моления Иисуса Христа о спасении людей. Там же окончила свой земной путь Божия Матерь, это место ее славного Успения. Обитель, носящая такое название, дорога и свята всякому православному человеку.
В 3-х верстах от Троице-Сергиевой Лавры, вдали от суеты мирской, в тишине и уединении, посреди леса, Божьим Промыслом и старанием наместника Лавры преподобного Антония (Медведева) созидался Гефсиманский скит в Лаврском урочище Корбуха.
Annotation
Крылов Алексей Николаевич
Крылов Алексей Николаевич
Гефсимания Троицкая
Гефсимания - место самого трагического моления Иисуса Христа о спасении людей. Там же окончила свой земной путь Божия Матерь, это место ее славного Успения. Обитель, носящая такое название, дорога и свята всякому православному человеку.
В 3-х верстах от Троице-Сергиевой Лавры, вдали от суеты мирской, в тишине и уединении, посреди леса, Божьим Промыслом и старанием наместника Лавры преподобного Антония (Медведева) созидался Гефсиманский скит в Лаврском урочище Корбуха.
Идея строительства скита Троице-Сергиевой обители, куда монахи могли бы удаляться из многолюдной от нескончаемого потока паломников Лавры, появилась в 1840-е годы. Задумка принадлежала митрополиту Филарету (Дроздову) и тогдашнему настоятелю лавры Антонию (Медведеву). Изначально они не предполагали создание пещер, ставших сегодня отличительной чертой скита. Архимандрит Антоний хотел построить скит в трех километрах от основного монастыря в урочище Корбуха у старого оврага, заполненного водой. На Корбухе в XVIII веке находился гостевой дом, в котором проводили время императрицы Елизавета Петровна и Екатерина Великая во время своих визитов в Свято Троицкую Сергиеву Лавру.
"На восток по Александровской дороге от Лавры близ двух верст с половиною, есть загородный дом с садом и березовою немалою рощею; при них два больших пруда. Все сие место, которое называется Корбуха, с южной, западной и с восточной сторон до верхняго пруда, обнесено каменною оградою, слишком на 650 саженях по нынешней 1808-й год, вышиною в 3 аршина с половиною, тщанием преосвященнаго митрополита Платона. Место сие прежде было незнатно: ибо на нем были, на ближней к Лавре стороне, деревянной двор с чердаком и скотской двор, но с 1742-го года со времени настоятельства архимандрита Кирилла, ближняя к Лавре сторона начата приводима быть в порядок, на ней построен дом большой деревянной со службами, а по обе стороны того дома разведены регулярные сады и цветники и в пристойных местах сделаны беседки и все место обнесено полисадником, но бывший в Лавре настоятелем архимандрит Гедеон в 1759-м году приказал сделать за прудом на дальней стороне Корбухи деревянной дом на каменном фундаменте на 20 саженях, который и построен был в 1760-м году, а со всею внутреннею уборкою к окончанию приведен так, как он ныне есть, в 1762-м году уже при архимандрите Лаврентии. А преосвященный митрополит Платон оное место украсил долгими просеками в рощах, поставив на концах оных беседки и пирамиды. Сие место во время высочайших в Лавре присутствий блаженныя и вечной памяти достойныя Государыни Императрицы Елизаветы Петровны и Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны всегда посещаемо было Их Императорскими Величествами", - свидетельствовал историк Е. Голубинский.
Со временем надобность в этой царской резиденции отпала, дом пришел в ветхость, а сады заросли диким кустарником. Корбушный дом был отдан под дачу наставникам и ученикам Лаврской Семинарии. Потом всё запустело и разрушилось. Есть информация из письма митрополита Филарета к наместнику Афанасию от 22 августа 1822 года, где он дает знать, что тогда на Корбухе "был один только кирпич от фундаментов зданий и от стены развалившейся". Сейчас о красивейшей усадьбе на берегу Скитских прудов нам напоминают названия Корбушинская набережная, улица и переулок, которые стоят вблизи реки Корбушки, впадающей в один из прудов.
Архимандрит Антоний, любя безмолвие и уединение, стремился создать в лесу, вдали от суеты мирской, обитель безмолвия; в свободное от занятий время, он стал искать в окрестностях Лавры подходящее место для Скита, и выбор его остановился на Корбухе, гористое место, окруженное густым лесом, очень живописное. Архимандрит Антоний не преминул о том сообщить своему архипастырю. Но Митрополит Филарет сначала усомнился в удобности указываемого места для Скита. Он находил более, удобным для этого Вифанию.
"Вифания была бы безмолвнее", рассуждал великий иерарх; но и здесь опасался он, что безмолвие уединенной обители будет нарушено близостью семинарии; построить Скит на Корбухе видел тоже неудобным по близости посада и большой проезжей дороги: "Если шум тростника, как заметил некий из Отцов, не благоприятствует безмолвию: не больше ли многое слышимое на Корбухе и из посада, и от ближайшей дороги?".. И мысль построить Скит на Корбухе была, таким образом, на время отклонена Митрополитом Филаретом. "Мысль о Ските очень вожделенна, но требует немалого размышления".
Горько и больно было архимандриту Антонию расстаться с заветным желанием построить Скит на выбранном им месте: но принужден был покориться и ждать более счастливого времени, когда удастся ему убедить своего Архипастыря в удобности выбранного места.
В этом много помог архимандриту Антонию Митрополит Киевский и Галицкий Филарет, Первосвятитель древнего Киева.
Еще будучи ректором Московской Духовной Академии (1814-19 гг.) он любил ходить на Корбуху. В 1842 году, будучи уже Митрополитом Киевским, проездом из Петербурга в Киев, он посетил Сергиеву Лавру, а также Вифанию; с ним в одной карете ехал и наместник Лавры Антоний. Дорогой он рассказал Митрополиту о своем горячем желании построить Скит на Корбухе и о сомнении Митрополита Московского Филарета относительно этого места. На обратном пути из Вифании, проезжая мимо Корбухи, Митрополит Филарет Киевский вдруг спросил у наместника:-"Ну-ка покажи место, где ты думал бы устроить ваш Скит?" Проехать к месту, которое Антоний выбрал для будущего Скита, было невозможно по причине лесной чащи, и Митрополит с отцом наместником вышли из кареты и пошли пешком; когда же они подошли к самому месту, то Митрополит, останавливаясь, спросил: "Ну, где же ты, отец, хотел устроить Скит, а главное, поставить церковь?" - "Да вот, владыко святый, на этом самом месте, где мы остановились",- ответил Антоний.
Митрополит Киевский, внимательно осмотрев местность, промолвил: "Так дело-то, говоришь ты, остановилось у вас за тем, что ваш митрополит не соглашается на выбор этого места?"
"Да, святый владыко, - с грустью ответил отец наместник.
– А вот, если бы я был у вас владыкою, знаешь ли, что бы я сделал? Я указом предписал бы тебе, отец наместник, а не то силою заставил бы тебя строить Скит именно здесь, где мы теперь стоим. Ты говоришь, что ты избрал это место. Оно было избрано прежде тебя и меня, а тебе теперь лишь указано... Пиши твоему владыке митрополиту еще и еще о настоящем месте для Скита, пусть владыка погневается на тебя, а ты все-таки стой на твоем и помянешь после, что будет по-твоему, или иначе по Божьему указанию тебе. Когда ты вел меня к этому месту, я уже наперед его знал и без тебя пришел бы сюда. Здесь я бывал побольше твоего. Да я ли грешный только?.. Нет, и до меня и при мне, было довольно здесь лиц, по тропинкам коих мне грешному приводилось ходить лишь во след их... Еще раз говорю тебе, пиши своему владыке и настаивай неослабно, не боясь гнева его, чтобы благословил избрать для Скита это, а не другое место, на коем и да будет благословение Божие!"