— Ты перестанешь ли надо мной издеваться?

Он усмехнулся и губами к моей коленке прижался.

— А, знаешь, я хочу на тебе жениться.

Я приоткрыла один глаз, глянула с интересом.

— То есть, вчера я тебя заставила?

— Нет. — Данилов ещё шире улыбнулся. — Просто вчера я был немного… ошарашен.

— Ты мерзавец, — уличила я его.

— Есть немного, — рассмеялся он. Ногу мою отпустил и поднялся, протянул мне руку. — Пойдём, я тебя спать уложу. Пора привыкать заботиться о своей второй половине.

Я, не скрываясь, зевнула, протянула ему обе руки, позволила себя из кресла вытянуть. За шею его обняла и повисла, позволив приподнять себя от пола и отнести в спальню. Андрей меня на постель уложил, окинул долгим взглядом, потом его руки пробрались к молнии на платье на моём боку, осторожно расстегнули её, после чего он принялся стягивать его с моих плеч. Лиф оказался на моём животе, а Данилов немного отвлёкся, наклонился и поцеловал меня. Я была слегка пьяна, и без того чувствовала лёгкое головокружение и бурление в крови, а уж после поцелуя про сон и вовсе позабыла, к себе любимого притянула и сама впилась в его губы страстным поцелуем.

— Сладкая моя, — прошептал мне Андрей.

Я по щеке его погладила и попросила в темноте спальни:

— Скажи ещё раз, что хочешь на мне жениться.

— Хочу. На самой удивительной женщине на свете. — Он навалился на меня, забыв снять с меня платье, волосы мои к подушке локтём прижал, мне пришлось голову закинуть, и Андрей принялся меня целовать быстрыми, короткими поцелуями. — Которую мне предстоит каким-то образом отучить проделывать за моей спиной сомнительные делишки.

Я улыбнулась в темноте, задыхаясь от его поцелуев и дыхания, которое щекотало мою шею и грудь.

— Не будет никаких делишек, — клятвенно пообещала я. — Я буду самой лучшей женой.

Как только получу штамп в паспорт…

Весь следующий день я была румяна и улыбчива, как любая нормальная счастливая невеста. И уже не скрывала сего факта, тем более, что Данилов соизволил купить мне кольцо. Мы утром вместе съездили в ювелирный салон и выбрали приличного размера сапфир, в обрамлении мелких бриллиантов. Мне кольцо безумно нравилось, и я без конца на него смотрела, вытягивая руку. После двадцатого раза это стало почти неприличным, и я принялась себя одёргивать, стараясь вернуть себе хоть немного серьёзности. Я почти порхала по залу кондитерской, улыбалась гостям, к одним даже за столик присела, и довольно долго обсуждала с ними интересующую их тему. Я, как хозяйка, угощала их выпечкой, и отвечала на вопросы о своём небольшом бизнесе. И, признаться, совсем не ожидала появления Андрея. Он отправился к Зудину, как сам сказал, решать вопросы, которые ко мне никакого отношения не имели, у них помимо имелись совместные проекты, хотя после громкого слова «проекты», я мысленно скривилась. Но с любимым спорить не стала, поцеловала на прощание, ещё раз в присутствии Данилова полюбовалась на подаренное полчаса назад кольцо, намеренно насмешив его этим, и из машины выпорхнула, прямо у дверей кондитерской. И не ждала с ним встречи до самого вечера, а тут он входит в зал, и я в первый момент здорово растерялась. Из-за стола вскочила и направилась к нему. Вспомнила про улыбку, и разулыбалась совершенно счастливо.

— Андрюша, я тебя не ждала так рано!

— Я по Родиону как-то не скучаю, — сказал он, окидывая зал кондитерской безобидным, как мне показалось, взглядом. На меня посмотрел, и его глаза сверкнули. — А вот по тебе скучаю. Ты занята?

Я моргнула. Затем поторопилась кивнуть.

— Да, полный зал. И у меня ещё заказ на торт на сегодня.

— Опять допоздна?

— Постараюсь побыстрее закончить. Заберёшь меня?

— Конечно. — Данилов схватил с тарелки пончик, облитый сливочной помадкой, огляделся, его взгляд ненадолго остановился на людях, за чьим столом я провела последние полчаса. Он прислушался, сдвинул брови. — Поляки?

Я тоже на них посмотрела.

— Да. Туристы. Ко мне уже экскурсии водят, — похвастала я.

Польские гости пробовали шоколадный торт и яблочный штрудель, делились мнениями и заметно радовались. Андрей ещё минуту прислушивался к их разговору на непонятном языке, от пончика откусил, а когда опустил глаза к моему лицу, я руку подняла и стёрла с его нижней губы след от помадки. Счастливо улыбнулась.

— Вкусно?

Он угукнул.

— Домой принесёшь?

— Штрудель принесу, Жора испёк. Пальчики оближешь.

Андрей быстро поцеловал меня сладкими губами, я после свои облизала, а любимого к двери ненавязчиво подтолкнула. Рукой ему через стекло махнула, и только в тот момент, когда он отвернулся и направился к своему автомобилю, поняла, насколько напряжена. Сердце почти не бьётся, его будто в тиски зажали. Я заставила себя выдохнуть, расслабиться, и тогда уже вернулась к своим гостям.

И уж точно не ждала визита Олега. Точнее, это даже не было похоже на визит, я не знала, чего он хотел: ворваться в кондитерскую и крушить всё, что под руку попадётся, или удовлетворился бы тем, что выстрелил в меня из окна своего автомобиля. Он так был зол на меня, что я не удивилась бы любому решению. Конечно, это всё преувеличение, но взгляды, которые Олег кидал на меня при каждой встрече, были поистине убийственные. И сегодня, дождавшись, когда я выйду из кондитерской, он опустил стекло в машине, наблюдая за мной. Я остановилась, не скрываясь на него посмотрела, даже бровь заинтересованно вскинула, как бы спрашивая, что ему от меня надо. Андрей ждал меня у своей машины, тоже на чёрное «вольво» оглянулся, и по его лицу нельзя было сказать, что он насторожился или забеспокоился, не смотря на внушительного вида «джип» с охраной позади «вольво». Я тоже на «джип» посмотрела, усмехнулась, не скрываясь. Потом подошла ближе, показывая, что бояться мне нечего. В отличие от некоторых.

— Что с тобой, Олежа? Спать плохо по ночам стал, везде убийцы мерещатся?

Аштаев и не подумал из машины выйти, сидел, откинувшись на сидении и на меня в открытое окно поглядывал.

— Можно подумать, тебе спокойно спится, — сказал он с лёгким пренебрежением. Я заметила, как его взгляд метнулся за мою спину, на Данилова. — Личного телохранителя завела.

Я показательно вздохнула.

— Это не охрана, Олег. Это любовь, — поведала я ему со всей искренностью. И тут же улыбаться перестала. — Что ты хочешь?