А затем он сел в машину, закрыв ворота, и уехал, скрывшись за углом.

Я укуталась в плед поплотнее, сидя на полу в гостиной и положив голову на маленький журнальный столик, устремила взгляд на чёрный экран телевизора. Как бы это ни звучало глупо, но я думала над тем, включать ли его, зная, что вряд ли отыщу на каналах что-нибудь полезное и интересное. Вместе с этим вопросом на миллион — легче уже включить и узнать, чем теряться в догадках, — в голове вертелись вопросы, воспоминания, отдельные фразы и действия окружающих. Вспомнив про отъезд Артёма, резко поднялась, не желая об этом думать.

Я плюнула на мысль включить ящик, развернулась, чтобы уйти, подтянув плед, но, услышав непонятный треск, замерла на пороге.

Безликий экран телевизора уже не казался таким уж тёмным и пустым. Густой серый туман теперь бегал там от одного угла к другому, вздрагивая, словно кто-то пытался выбраться из него, появлялись какие-то силуэты то ли животных, то ли ещё кого.

Пораженно замерев, я вглядывалась, дожидаясь объяснений моих галлюцинаций. Экран вдруг щёлкнул, засиял, словно его включили, однако пульт лежал на диване в двух метрах от меня. Туман приобрёл свой естественный цвет: жёлто-красно-оранжевый, с бурыми отметинами, постоянно дрожащими и увеличивающимися. Сгусток необъятного взорвался, и экран телевизора треснул — я изумлённо выдохнула, слыша биение сердца в ушах и стремительный бег крови.

Тишина на миг заглянула в гости.

И раздался до боли в сердце знакомый треск за спиной, похожий на то, как ноют поленья в костре или печи. Пылающий в экране телевизора огонь перебрался в мой дом, начиная жевать и его.

Этого просто не могло быть.

Я бросилась к ванной, чтобы попытаться хоть как-то затушить огонь при помощи воды, но около входа несмело замерла: из-под белой двери вдруг вылезли подобные на червей языки пламени. Я живо вернулась в гостиную. Из телевизора появлялись огненные длинные пресмыкающиеся, шипя и показывая языки, от которых огонь словно бы получал силы, разгораясь всё сильнее.

Что-то ударило в ногу. Опустив взгляд, увидела небольшую фотографию, которую не повременила подобрать. Это была та самая фотография с подругами, но здесь изображались не только мы четверо, но и мои родители, все родственники и друзья, справа с краю улыбался Артём. Границы снимка вдруг начали тлеть, и я услышала множество криков о помощи. Фотография скручивалась постепенно, подпаленная, сужалась всё быстрее, а крики отовсюду заставляли морщиться и мотать головой. Когда в центре опалённого снимка осталось лишь моё улыбающееся лицо, я услышала свой отчаянный крик.

Вдруг огонь вспыхнул в моих руках.

Я от ужаса и боли выбросила фотографию, от которой уже ничего не осталось, лишь пепел разлетелся по гостиной, которую уже доедал огонь.

— «Я с-с-слышу звуки с-с-сна-а, — раздалось брезгливое шипение. Длинная жёлто-оранжевая с глубокими красно-чёрными глазами змея ползла по стене прямо в мою сторону, показывая время от времени свой раздвоённый язык. Противный голос раздавался отовсюду сразу, словно говорила не одна змея, а несколько десятков, если не сотен или тысяч. — С-с-сомнения-а нас-с-с радуют. Мы с-с-с-снова выйдем в с-с-све-э-эт!»

Когда выхода уже нигде не было, лишь огонь спереди, сзади, по бокам трещал, шипел, полз, кусал, кричал и урчал от удовольствия, я отчаянно закричала в надежде, что меня услышат.

Языки пламени накинулись на меня, как голодные собаки на брошенную кость, и ноги в тот же момент потеряли опору. Я провалилась во тьму, гонимая страхом и болью от жал огня. Перевернулась налево, потушив огонь на предплечье. Почувствовала боль справа. Перевернулась и затушила пламя. Вертелась, крутилась и кричала во тьме.

Я резко открыла глаза и села, чувствуя дикий холодок, пробежавший от головы до ног и обратно. Сердце билось с неистовой силой. Я отбросила одеяло в сторону, задыхаясь от нехватки воздуха и пота. Обняла себя, окончательно уверяясь, что мне приснился очередной кошмар и этот дом не сгорел вместе с моими родными. Собравшись уже снять мокрую майку с себя, услышала скрип за дверью. Так скрипели доски от шагов.

Быстро подтянув одеяло обратно, всё ещё внимая бешеному сердцебиению и ужасу, — не удивлюсь, если волосы стояли дыбом, — я легла и накрылась до самого подбородка, притворяясь спящей, в тот самый момент, когда дверь в мою комнату отворилась.

Некоторое время я слушала кричащую тишину. Очень надеялась, что моё учащённое сердцебиение не было слышно. Чуть приоткрыв глаза, увидела стоящую на пороге маму, которая, вздохнув, зачесала волосы. Она бесшумно прошлась через всю мою комнату к окну и открыла его. Я мысленно её поблагодарила. После мама также тихо вышла и прикрыла за собой дверь.

Пролежав ещё пару минут, чтобы убедиться, что мама не вернётся, я снова сбросила с себя одеяло и, глядя в потолок, устало выдохнула дрожащим голосом: