Сколько по времени это продолжалось - не скажу, но тут он достает здоровый ножик и начинает срезать повязки. А там… нет, не гладкая кожа, как по щучьему велению, но такое ощущение, что раны нанесли не полдня назад, а месяц, или даже больше. На груди, в районе ключицы, огромный синяк, уже не то, что проявился, а даже пожелтел. Все раны по-прежнему видно, но их края сомкнулись. Хоть и ничем не прошиты, а при этом не расходятся. Когда Игоря стали ворочать, чтобы перевернуть на живот, я очень за него испугался, но нет, все оказалось правильно. Потом поверху раны ему чем-то смазали, и заклеили кусками ткани. Когда начали то же самое делать для остальных, я уже не смотрел, потому что помогал относить парня куда-то наверх, в крепость. Могу поклясться, что в ближайшие дни он к нам присоединится совсем здоровым.

* * *

А вот сам Игорь, спустя несколько часов, в этом очень сильно сомневался. Привыкнув за первые две недели отпуска и шесть дней пути только лежать или идти, он страшно измучался, просидев с раннего утра и почти до вечера. Позвоночник, да и спину вообще, отчаянно ломило, зад стал как деревянный, а ноги прямо крутило от желания хоть немного пройтись. Но боясь разрушить невзначай возникшую приязнь, и понимая, насколько они зависят от доброго отношения местного губернатора, стоически переносил неудобства.

– А кто сейчас под вашим небом самый сильный?

– Сила, это же не только мечи. Это и накопленные богатства, и оружие, и внутреннее единство, и решенные вопросы наследования…

Ярл Эрвин утвердительно покивал, и как-то более уважительно посмотрел на разошедшегося политобозревателя.

– Те, кто сегодня сильнее всех, живут с другой стороны большого моря…

– …ты про два острова недалеко от наших бывших земель? – уточнил правитель, подразумевая, очевидно Британию.

– О нет, они сильны, но их время давно прошло. Я говорю о землях, намного дальше. В той стране всю власть поделили несколько богатых семей, и они часто сменяют правителей. Из-за чего действуют, как разбойники, нападая и грабя других, даже если совсем недавно обещали защиту. Каждый их следующий правитель всегда может сказать, что ничего не должен. Они выделяют денег своим дружинам больше всех остальных великих народов, но лет сорок-пятьдесят назад их побили желтокожие храбрецы маленького роста, заманив в свои леса, и с тех пор, они те только с очень-очень слабыми. Еще и нападать стараются не в одиночестве. У них так давно не было достойных противников, что даже их собственные хевдинги иногда начинают говорить, что увидев сильных врагов, хускарлы разбегутся как испуганные дети. Да и благополучие их пошатнулось. Народ заметно обеднел, по сравнению с недавними временами, поэтому многие мудрецы считают, что их время заканчивается.

Вторыми по силе считается самый многочисленный под нашим небом народ. Желтокожий. Их долгое время грабили все подряд, но с полвека назад как они сплотились, и в последние годы набрали большую силу и богатство. Их достижения все признают, но опытные вожди помнят, что воины этого народа никого не побеждали, кроме своих же.

Третьими по богатству и влиянию стоят те, кто живет на покинутых вами землях. Они объединились с живущими у теплого моря, вашими бывшими врагами, но по-прежнему разобщены, да и изнежены неимоверно. Поэтому третьими по силе я считаю свой народ. Хотя многие годы мы были очень слабы.

«Ну и ладно, потерплю, от этого не умирают… в отличие от стрелы в пузо. Как и от копья в печень или куда там, у местных, тыкать принято. В конце концов, все, что сейчас узнаю, оно же не только полезно, но и действительно интересно».

Как будто почувствовав внутренние метания, ярл прервал попытки разобраться в нынешнем мироустройстве на Земле, и предложил пройтись «тут не далеко».

– Сегодня ничто не указывает на необходимость спасать жизни, поэтому сил у меня хватит на некоторое время, чтобы понимать друг друга и вне трона. Пойдем, ты должен это видеть сам, - телохранители заняли свои места впереди и позади процессии.

Оказалось, что толщина стены в том месте, где тронный зал соединяется с цитаделью, те же пять с половиной – шесть метров, как и с южной стороны, а за пышной занавеской скрываются невысокие, но очень крепкие ворота из широких деревянных плах, практически скрытых под сантиметровыми бронзовыми полосами. Проход в стене вывел в прямоугольный крытый двор размерами примерно тридцать на пятнадцать метров. Потолком этой полости, в теле пятиэтажной крепости, служил пол третьего уровня.

Бывший репортер успел рассмотреть, что с широких балконов справа и слева от перехода, можно очень удобного закидывать потенциальных нападающих копьями и расстреливать из луков. И судя по всему, само помещение служило для временного хранения седел, колесниц и упряжи к ним. Самих лошадей в тот момент не было, но полтора десятка надежных коновязей и неистребимый запах, нельзя было не заметить.

До цели идти пришлось действительно не далеко. После дворика пересекли помещение с полусотней узких комнат-пеналов, судя по развешанным щитам с одинаковым рисунком кабаньей морды, коротким копьям и узнаваемому запаху, не могущую быть ни чем кроме казармы. Затем двадцать ступеней вниз по спиральной лестнице, и вот она точка назначения – огромный каменный подвал, перегороженный пополам частым переплетением бронзовых прутьев.

С наружной стороны решетки остались столы и полки с кузнечными, или скорее слесарными инструментами (судя по отсутствию горнов или каких других источников огня, кроме пустых сейчас держателей для факелов). Изнутри же хранились просто горы разных приспособлений для смертоубийства: всевозможные мечи, копья, стрелы, щиты. Когда не замеченный в свете единственного светильника кривоногий здоровяк зазвенел ключами и открыл проход, Игорь, рассмотревший все это богатство, про себя пообещал, что не даст себя увести отсюда слишком быстро. А уж если мелькнет шанс чего выцыганить, то грош ему цена, если не сможет воспользоваться.