Анализируя восприятие в широком смысле, физиология традиционно полагается на философию. Понимание мира как совокупности ощущений – полученных за счет работы сложных сенсорных систем, благодаря которым мы испытываем зуд, боль, желание, отвращение, и нейронных путей, которые приводятся в движение, чтобы отреагировать на эти ощущения, прежде чем мы успеваем их осознать, – помогает мне смотреть на вещи с точки зрения перспективы. Мне кажется, это способствует эмпатии. И уж на худой конец по крайней мере может подавить инстинкт относиться друг к другу как к прокаженным.

Хотя в жизни Каспара Моссмана, страдающего хроническим зудом, самые трудные годы пришлись на время обучения в школе-интернате и в университете, его мать вспоминает, что он с самого начала был «весь красный и орущий». Даже понимая, отчего все происходит, его родители время от времени теряли терпение и пытались применить дисциплинарный подход. Моссман явственно помнит, как отец усадил его и, смотря прямо в глаза, сказал: «Тебе просто нужно перестать чесаться. Ты должен себя контролировать».

По мнению Брайана Кима, специалиста по зуду из Университета Вашингтона в Сент-Луисе, представление о том, что с зудом можно справиться только простым самоконтролем, весьма распространено. В 2011 г. Центр изучения зуда в Сент-Луисе первым в мире занялся этой проблемой.

«Существует расхожее заблуждение о том, что у зуда всегда имеется поддающаяся лечению причина медицинского характера», – говорит учившийся на дерматолога Ким. Начав работать в качестве специалиста по зуду, он в итоге стал лечить людей, страдающих от обезображивающего, а иногда и подрывающего здоровье зуда, причину которого не удается установить. К нему на консультацию съезжаются люди со всего мира, потому что другие специалисты, к которым они обращались, лишь разводили руками. Брайан имеет дело и с некоторыми действительно загадочными случаями, и с пациентами, которые являются живым свидетельством того, насколько пренебрежительно люди относятся к проблеме зуда.

Одна женщина недавно совершила паломничество в Сент-Луис, чтобы попасть на прием к доктору Киму, полтора года промучившись от сильного зуда. Когда она вошла в его кабинет, он увидел, что кожа на ее теле содрана во многих местах. Она консультировалась у нескольких врачей, и, когда антигистаминные препараты не помогли, ей прописали целый набор психотропных. Такой подход был очень распространен: пометить страдающего зудом пациента ярлыком «психически больной» и относиться к нему соответствующим образом. Но когда она обратилась к Киму, он первым делом отправил ее на рентген грудной клетки: это является обязательным при первичном осмотре любого пациента с неясными причинами заболевания. Радиологи увидели в груди массу, которая оказалась лимфомой. Ким вспоминает, что, услышав диагноз, женщина будто бы вздохнула с облегчением. Так или иначе, ее жалобы оказались обоснованными.

«Это не значит, что мы должны предполагать, что зуд указывает на лимфому, вовсе нет! – объясняет Ким. – Я просто хотел привести пример распространенного заблуждения относительно зуда. Никто не верил, что она действительно больна, особенно учитывая, что она обошла столько врачей».

Чаще всего в Центре изучения зуда сталкиваются с неопределенными случаями, понять причину которых не помогают ни рентгенологическое исследование грудной клетки, ни все другие мыслимые обследования. У таких пациентов обычно отменное здоровье, но при этом – изнуряющий зуд неясного происхождения.

Ким называет его chronic idiopathic pruritis, или хроническим идиопатическим зудом (идиопатический = неясного происхождения). Он имеет тенденцию проявляться у взрослых людей. По различным оценкам, хронический зуд (продолжающийся более шести недель) затрагивает от 8 до 14 % мирового населения. Вместо того чтобы пропускать жалобы пациентов мимо ушей, Ким делает все возможное, чтобы понять их зуд.

«Зуд не принято считать заболеванием, – говорит Ким, который верит в то, что его центр приносит пользу пациентам уже хотя бы потому, что с уважением относится к их проблеме. – Он традиционно считался проявлением какой-то неполадки в организме, которую нужно исправить. Другими словами: лечите экзему и перестаньте рассказывать нам о зуде». В настоящее время единственный одобренный препарат, разработанный специально для лечения зуда, – это апоквел, но предназначен он только для собак.

(Если вы похожи на меня, то вы сейчас подумали: «А что может помешать мне принять лекарство для собак?» Часто и людей, и собак лечат одними и теми же средствами. Взять хотя бы собачий ксанакс – производное бензодиазепинов, которые всем прописывают в случае панических расстройств. Однако инструкция по применению препарата апоквел содержит неаппетитное предупреждение о том, что препарат может «увеличить шансы развития серьезных инфекций и усугубить имеющиеся паразитарные кожные инфекции или предраковые состояния».)

Ким и его команда специалистов по зуду используют целую серию препаратов, одобренных для применения человеком, но не следуют официальным предписаниям по их приему. Для начала Ким пытается остановить воспаление с помощью стероидов. Затем он использует активное увлажнение для восстановления кожного барьера. Потом он добавляет нейромодулирующие препараты, а иногда и антидепрессанты, такие как миртазапин и амитриптилин. Комплексный подход имеет решающее значение: «Мы знаем, что характер зуда не просто нейропатический или иммунологический и дело не просто в эпителиальном барьере, а, вероятно, в комбинации всех этих факторов».