Змея скользнула ближе, уже ничем не напоминая тень, - обычная тварь из плоти и крови. Обвилась, словно ласкаясь, вокруг запястья мальчика, скользнула выше, обняла черными кольцами за шею. И исчезла.

– Убедился?
– поинтересовался северянин. Но юноша лишь отрицательно затряс головой:

– У меня не может быть Темного Дара, - прошептал, не глядя на мага.
– Меня проверяли.

– Ну конечно, - Арон с благодарностью подумал о замечательной книге в черном переплете, где прежний Тонгил предусмотрительно описал подобный случай.

– Конечно, тебя проверяли, но прежде кто-то успел запечатать твой Дар. Ты можешь и не помнить, ведь это делают даже с младенцами. Вероятно, твои родители не желали иметь в своей семье Темного.

– Это невозможно!
– младший ар-Корм осмелился вскинуть голову и посмотреть магу прямо в глаза.
– Если бы у меня был Темный Дар, его не стали бы запечатывать! Отец бы меня просто...
– голос юноши оборвался, а глаза испуганно округлились.

– Что-то вспомнил?
– мягко поинтересовался Арон, удерживая взгляд пажа.

– Мне исполнилось... Я не помню, сколько...
– юноша сглотнул и попытался отвести глаза, но отчего-то не получилось, а неожиданно обретенное воспоминание рвалось наружу.
– Мама... графиня... повезла меня в столицу. В странной комнате сидел незнакомый старик. Он... делал что-то... что-то непонятное. А потом я заснул... И забыл об этом...

– Своей матушке ты обязан жизнью дважды, - сделал вывод Арон.

– Но это... это все равно невозможно!
– несчастным голосом проговорил паж.

– Почему?
– догадываясь, что именно услышит, спросил Тонгил. И действительно услышал:

– Я не могу оказаться Темным! Я ведь не чудовище!
– в голосе ар-Корма звучала мольба, словно юноша действительно ждал, будто маг согласится с ним и признает: Риен никак не может оказаться отвратительным носителем Темного Дара, ведь у него для этого слишком чистая, светлая и потому непригодная душа.

Ничего такого Арон не сказал, только молча покачал головой. Он прекрасно понимал, что испытывает сейчас парень.

– Не попади ты ко мне в замок, - произнес северянин, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, - твой Дар еще долго бы не проснулся. Может, и никогда.

– А его нельзя снова усыпить?
– с отчаянной надеждой спросил младший ар-Корм.

– Шансов не больше, чем вернуть вылупившегося птенца в скорлупу, - Арон хмыкнул пришедшему в голову сравнению.
– И от твоего желания здесь ничего не зависит... Значит, любящий отец убьет тебя, если узнает о Темном Даре?
– уточнил он вырвавшуюся у Риена фразу.

Тот вздрогнул, но ответил:

– Я не знаю. Других наследников у отца нет. Но...

– Но лучше ему не знать столь шокирующую новость, - закончил Арон. Устало вздохнул, поймав взгляд мальчишки, полный отчаяния.

– Что я должен делать, чтобы отец не узнал?
– спросил тот обреченно. Должно быть, живое воображение уже подсказало юноше некоторые варианты.

– Ничего, - Арон пожал плечами.
– Будешь жить в замке, как прежде, - и добавил, прекрасно понимая, какие именно мысли больше всего не дают юноше покоя:

– Для постельных утех ты мне не нужен - не в моем вкусе. Ступай, - Арон махнул рукой в направлении двери.
– И старайся реже попадаться мне на глаза.

Мальчишка вскочил на ноги, но любезным разрешением воспользоваться не поспешил:

– Вы возьмете меня в ученики?

– Что?
– в этот раз пажу удалось по-настоящему удивить Арона.

– Раз я Темный?

– Делать мне нечего - учеников брать, - буркнул Арон.
– Да и возраст у тебя неподходящий. До пятнадцати лет ученик или не доживает, или становится подмастерьем.

– Тогда что со мной будет?
– жалобно спросил Риен.

– Не знаю, - раздраженно произнес Арон, действительно не представляя, как ему поступить с заложником, у которого обнаружился Темный Дар.
– Боги подскажут. Когда-нибудь. А теперь иди.

– Да, господин, - юноша поклонился и пошел к выходу, но в дверях вновь замер. То ли потрясение стало тому виной, то ли сегодняшнее доброжелательное поведение Тонгила, но страх Риена перед грозным Темным магом изрядно уменьшился. Либо же младший ар-Корм вспомнил: отношения между носителями Темного Дара определялись жестким набором условий, и убийство одним другого из прихоти считалось неприемлемым. К своим Темные всегда относились лояльнее, чем к простым людям, и уж тем более чем к Светлым. Кроме того, Риена заметно мучил некий вопрос: