Природа вокруг соответствовала: деревья, казалось, соревновались, которое из них вырастит листву самого необычного и красивого цвета. Я сама видела стволы персиковые, муаровые, сливово-бородовые и ванильно-кофейные. Причём, ни один цвет не был однородным: каждый, если присмотреться, состоял из сотен оттенков, завораживающих глаз.

Цветы, как будто, в противовес, всегда были белого цвета. Тоже с разными оттенками, но всё-таки белого: то чисто-прозрачного, то желтовато-зелёного, то серо-голубого, то сиренево-чернильного. Но всегда – еле уловимо, едва заметно, как легчайший мазок акварельной кистью…

Я влюбилась в красоту Мирассы, да этого и нельзя было бы избежать! Если бы было можно, я забрала бы с собой не только снимки (кстати, ни на одном из них не удалось запечатлеть в полной мере её красоту – всегда выходило что-то более плоское и обыденное. Оттенки, составляющие волшебство, куда-то исчезали…), но и просто камни! Они также больше походили на драгоценности, чем на булыжники, просто валяющиеся под ногами.

Например, по утрам я гуляла по изумительно аметистовой дорожке, светящейся под лучами местного солнца, днём уходила в сад, в котором газоны и совершенно сказочные клумбы были засажены не цветами, а травой, которая тоже изумляла сотнями оттенков… Это было просто пиршество красок!

Когда я спросила Линну, чем вызвано такое изобилие красоты на квадратный сантиметр поверхности планеты, она как-то невнятно пробормотала что-то о некоем излучении их солнца, которое и придаёт всему вокруг такую сказочную красоту. Тогда я не поверила, но она оказалась права: припрятанный потихоньку перед отъездом аметистик, с моей любимой дорожки, по приезде домой оказался самым обычным невзрачным камешком, чуть-чуть фиолетовым, но мутным и некрасивым. Увы! Волшебство Мирассы жило только на этой планете, и больше нигде!

Но, как бы то ни было, я больше не удивлялась тому, что на такой сказочной планете существовали и вполне сказочные персонажи, такие как император и его семья, Двор, аристократы и прочие анахронизмы. Где же им ещё было существовать, если не здесь?

Линна была замужем за высокопоставленным местным аристократом, имеющим титул канкора (Только не спрашивайте, что это значило! Кажется что-то вроде того, что он имел право садиться на Совете Императора третьим после Его Величества). Когда я увидела её после двухлетнего перерыва, то не могла сдержать возглас удивления: она превратилась в настоящую даму! Высокая, немного пополневшая, накрашенная (тут я захлопала глазами), в длиннющем, до полу, платье, сшитом из какой-то невероятной мерцающей материи. Она казалась просто-таки ожившей картинкой из детской книжки сказок. Впрочем, обрадовалась она мне совсем не по-королевски, взвизгнув, как в былые времена:

– Тэш!! Как я рада! Ну, наконец-то!!!

И налетела с объятиями, так что я пошатнулась под её немалым весом.

– Лин, осторожнее, раздавишь ведь, чудовище ты моё сверкающее! – запротестовала я.

Но она меня не слушала, продолжая тискать и восклицать:

– Ох, как я соскучилась! Ты так до последнего молчала, приедешь или нет, и я не знала, что сказать Альдору… И комнаты надо было приготовить… И ты не вышла со мной на связь, мерзавка!! А я полночи просидела перед вифоном! Как тебе не стыдно!..

И всё в таком духе, ещё на полчаса, в течение которых меня приволокли в «мою» комнату, заставили бросить чемодан и потащили на улицу с категоричным заявлением, что на Мирассе нужно жить на улице, а в дом приходить только ночевать. Я тут же с ней согласилась, как только успела разглядеть дорожку, и деревья… Ну, об этом я уже говорила.

И завертелась какая-то странная, лихорадочная круговерть, в которой я просто физически не успевала обратить на что-то особое внимание, потому что впечатления зашкаливали за все мыслимые и немыслимые высоты!

Мы съездили к парящим водопадам, где сверкающая леденцово-золотистая вода низвергалась из проёма в скале и испарялась прежде, чем долетала до дня ущелья (меня уверяли, правда, что это не вода, а некий сжиженный газ, который успевает в полёте поменять жидкую форму на летучую). Любоваться на них следовало на некотором расстоянии, иначе вы рисковали получить проблемы со зрением и дыханием. (Действительно, возможно, газ!)

Мы посетили Императорский сад Цветов, засаженный огромным количеством растений, покрытых белыми крупными цветами, напоминающими магнолии. Когда их было так много, они производили необъяснимое впечатление душистого озера, особенно, когда тихонько колыхались под ветром.

Мы слетали на крошечный остров посредине неправдоподобного аквамариново-бирюзового моря, где в маленьком гроте жили свистящие моллюски. Под неумолчный шорох прибоя они насвистывали каждый свою ноту, но получалась вовсе не какофония, а необыкновенно красивая, грустная мелодия…

Мы ловили прозрачных рыб, напоминающих живое стекло, пугали мальков местных золотых рыбок, которые прыскали во все стороны, создавая в движении неправдоподобно красивые эффекты мгновенных цветовых взрывов в воде…