В-общем, все десять суток оказались занятыми под завязку, – возвращаясь, я просто падала от усталости и обилия впечатлений.

Но даже в таком состоянии непрерывного восхищения, превращавшего меня временами в идиотку, я замечала, что с Линной творится что-то не то. Просто трусливо молчала, боясь, что если спрошу, то нарушится установившееся хрупкое равновесие, позволяющее мне в кои-то веки получать удовольствие, несмотря на её присутствие рядом… Но в последний день моего пребывания там не замечать мрачное лицо подруги было просто невозможно, и я, внутренне затосковав, спросила, наконец:

– Линн, спасибо за лучшие в моей жизни десять дней! Но, может быть, ты всё-таки скажешь, для чего так срочно звала меня сюда? Ведь не для того же, чтобы опять увидеть Водопады? Что у тебя стряслось?

Линна вскочила и подошла к окну. По моим прикидкам, ей обычно требовалось от одной минуты до пяти, чтобы начать каяться. Всё зависело от степени тяжести её проступка. В этот раз она молчала все семь с половиной, что заставило меня внутренне напрячься.

Когда она повернулась, то сказала тоже что-то, не совсем ожидаемое мною. Я готовилась услышать историю о разорении мужа, или потере какой-нибудь фамильной драгоценности, или о внебрачной беременности, наконец… Но она заговорила совсем о другом.

– Тэш, ты знаешь, мне кажется, что я здесь счастлива… Никогда раньше я не думала о том, что бешусь из-за того, что несчастна. Но теперь я думаю, всё дело было в этом. А когда я вышла замуж, то обнаружила, что могу любить не только себя, но и мужа, например…

Я чуть не подавилась кусочком фрукта, который неосмотрительно сунула в рот перед этим знаменательным признанием. Линна! Любит!! Мужа!!! Кто-то из нас тут явно играет роль кретинки, и хорошо бы это была не я…

– Ну, вот, теперь ты понимаешь, что я изменилась… и довольно сильно, – продолжала новоявленная скромница. – Мне дорого внимание мужа, и я не хотела бы его расстраивать… Поэтому я прошу тебя… увезти отсюда кое-что, что принадлежит мне.

– Что это? – тут же спросила я.

Сразу соглашаться было как минимум глупо. Везла я как-то по её просьбе мешок с ритуально засушенными ящерицами сьюперазо, которые должны были обеспечить ей внимание самого красивого парня в Университете… Учитывая, что везла я их контрабандой, и грозило мне, в случае поимки, не менее полугода принудительных работ на базах пояса астероидов, где и добровольцы-то не живут больше трёх лет, то страху я тогда натерпелась – не передать…

– Это… Ну, просто некоторые вещи, которые… не нравятся моему мужу. Я бы могла, конечно, просто их выбросить, но они дороги мне, понимаешь? Письма от поклонников, платье для первого бала… Мой дневник, ещё с колледжа, – сама подумай, зачем моему мужу знать, в кого я там была влюблена?..

– Ну, да… – осторожно согласилась я.

Вроде, звучит безобидно. Однако…

– А разве ты не можешь просто отправить своё барахло почтовым дисколётом домой? Или что, с этим есть какие-то проблемы?

– Ну, понимаешь… Все дисколёты проверяются, это же Императорская курьерская служба… Традиции и всё такое… А мой муж как раз руководит этой самой службой. Ты думаешь, ему бы не доложили о том, что я что-то отправляю?

Я поморщилась… Вот как хотите, но звучало неубедительно. Кроме почтовых дисколётов между планетами курсируют дипломатические корабли. Я точно знаю, что за определённую плату они могут взять на борт посылку и потом передать её в почтовое отделение на нужной планете… ой, темнит опять подруга!

В результате, через полчаса выяснений и уточнений я поняла, что «некоторые вещи», которые подруга хотела бы отправить на нашу родную планету, представляли собой вполне полноценный контейнер, объёмом так 10-15 кубометров. Н-да, для школьного дневничка явно многовато…

– Лин, давай прямо уже! Что ты хочешь, чтобы я вывезла отсюда? И что мне грозит?

Она опять замялась, как девочка-ромашка, ей-богу!

– Ну, ты понимаешь, мне нужно, чтобы ты взяла на свой борт контейнер. Не очень такой большой, и сказала всем, что это мои тебе подарки. Мы даже покажем мужу большую часть этих самых подарков!

– Погоди, ты же говорила, что отсюда запрещено вывозить местные продукты, минералы, ткани и ещё чёрт знает сколько всего!

– Так ведь это всё не местного производства! Это те вещи, которые я привезла с собой, когда переехала. Теперь они мне здесь не нужны, так что… Я и хочу, чтобы ты забрала их отсюда.

– И что я с ними должна сделать потом? – спросила я подозрительно.

– Что хочешь. Конечно, было бы здорово, если бы ты их оставила себе… Но, не захочешь, – переправь родителям в дом. Тот, который на побережье.

Я нахмурилась. Линна заботится о каких-то своих старых тряпках? Не хочет их выбрасывать? Бред!

– Лин, скажи честно, что? Наркотики? Контрабанда? Ещё что-то похуже?

Глаза подруги налились слезами.

– Да что ты придумываешь? Какие наркотики?! Какая контрабанда?! Я всего лишь прошу тебя оказать мне услугу! Не хочешь, – так и скажи!

Сказать очень хотелось, просто до жути! Сказать, чтобы шла она своими тёмными путями без моей помощи, но… То ли старые привычки оказались живучими, то ли я всё-таки, несмотря ни на что, считала себя обязанной её семье… В-общем, я согласилась. Понимая, что явно лезу в какую-то историю, и только смутно надеясь, что если уж совсем припечёт, то ведь есть ещё тяжёлая артиллерия в лице папочки Линны. Хотя, кто его знает, насколько его влияние действенно на Мирассе…