Книга изменяющая сознание!
Часть 85. «Кабы раньше я знала…»
Глава 463
О любви к кому? — Ну вы спросили! Конечно, ко мне. А кого ещё нормальный законченный эгоист, вроде меня, может полюбить в этом, в высшей мере среднем святорусском средневековье? Не поверите: вокруг ни одного генсека или президента! Какого-нибудь там авангарда или, к примеру, организующей и движущей силы, или хоть бы «отца нации»… ничего. Даже три апельсина полюбить… некого.
Вот и приходиться… Самому звенеть. Бубенчиками по морозу. А жо поделаешь? Всё — сам, всё — сам… Вполне по «коньку-горбунку»:
«Средний был гермафродит. Сам ебёт, и родит».А рожаю я тут…
«Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь, Не мышонка, не лягушку, А неведому зверушку».Бедненькая. Как я её понимаю! У меня-то ещё хуже. Такая «неведома зверушка» лезет… Рожаю «историко-культурную общность». Народ. Ни — истории, ни — культуры. Извините за подробности. Не то — лютичи, не то — зверичи. Азиопейцы? Евразиойцы? — Пусть будут… «стрелочники».
Процесс — пошёл. Головка уже видна. Но до перерезания пуповины и хлопка по попке… А уж до внятного «мяу»… Ох, Господи, не доживу.
А ведь как хорошо всё начиналось! Банкет за Лугой, хороший коньяк, приятственная любовница на десерт, мощный успокаивающий звук мотора моей «тэтэшки», раннее утро, пустое шоссе…
«Вдоль по дороге троечка мчится…».
И ведь ничего не предвещало! Колокольчики так и не позвонили. Не свезло. У поворота на Кащенку. Там надо транспарант поставить. «Не проходите мимо». И меленько ниже: «а то пролетите».
Я — «пролетел». «Восемь веков — полёт нормальный». Прям к серийным убийцам. Головосекам-людорубам. Факеншит! Как вспомню…
Да это-то фигня! Выжил же!
А вот дальше выживать в этой полной ж… Э-э-э… В «Святой Руси». Извращённо-изощрённо-вывернутой. Всё — не так! Всё — через… Как всегда у нас.
Вру — снег такой же. А остальное… даже звёзды на небе… вещи, запахи, люди…
Люди — это… Это факеншит уелбантуренный! Они — не такие! Таких — даже в Кащенке нет. Мать их…
Э-э-э… В смысле — наши матери. Сильно пра-… И отцы. Такие же.
И принялся я выживать. Ничего в туземной жизни не понимая.
«Учите мат. часть, коллеги! А то до смерти замордуют».
«Мордовали» — больно. На каждом шагу. Из-за каждого угла. По темечку… И по другим частям тела.
Выжил-таки. Сам себе удивляюсь.
«И не раз в пути привычном, У дорог, в пыли колонн, Был рассеян я частично, А частично истреблен…».Кроме дорог, колонн и привычного пути — всё правильно. Особенно — «не раз».
Есть у меня, конечно, кое-какие таланты. Но чтобы талант выживаемости… до такой степени… Даже и не предполагал. А вот же — прорезался. Как у той коровы в бомболюке: «захочешь жить — и не так раскорячишься».
«В одиночку без подручных, Может — стыдно, может — скучно».А главное — невозможно.
«Человек — тварь общественная».
Первое общество, в которое я вляпнулся после вляпа, в лице боярыни Степаниды свет Слудовны и сынка её Хотенея…
Факеншит! Встречу — зарежу! Почему? — Не почему, а для чего! Для «чтобы не было»!
Так вот, я к ним — со всей душой! Как к людям. А они — не люди, они — бояре, господа прирождённые. Они меня предали. На смерть отправили. А я снова выжил! Хрен вам! «Не дождётесь»!
Добрался до Рябиновки, прикинулся ветошью, пристроился в семейство боярское, затихарился…
Х-ха! Батюшка названный — Аким Янович Рябина — меня выгнал. Закономерно: ежели человек наловчился мимо Кащенки пролетать, то… «лететь тебе, любимый мой, с одним крылом». Но не далеко. Какая-то заимка воровская… И — пошло. Не по кругу, а по спирали — с расширением на каждом витке. С ветерком и повизгиванием на поворотах.
А шо вы хочите? — У меня внутри вечный двигатель, вечный бегатель, вечный прыгатель… А, ещё эти… «гейзер свободы» и «брандспойт инноваций». И, конечно, шило. В некоторых местах.
Кого побил, кого порезал, кому мозги задурил. Не-не-не! Не только насилием! «Кусочники», к примеру, сами приходили. Голяди сильно просились, ещё там некоторые…
Человек один — не выживает. Как тот одинокий муравей в банке. Начал строить вокруг себя «домик», «кокон» из людей вить-завивать. А тут… Вам нравиться жить в выгребной яме? Уточню: в своей. Но — в выгребной. Мне — нет. А здесь — все так живут. Обычай у них такой. С-с-святорусский. С дедов-прадедов.