Заявились. От морозца да от ссоры красные. Сели по углам, друг на друга не глядят, пыхтят, носы воротят… Дети. Обиженные, раздражённые, испуганные.

— Ну, м'oлодец с красавицей, с чем пожаловали?

— Пыф-пыф… Я учение закончил, уговор наш — исполнил. Теперь давай мне землю. Княжить буду.

— А ты что скажешь?

Елица щёчками розовеет, нос в потолок уставила. Потом понесла скороговоркой:

— Да что он выдумает! Не того просит! Это ж глупость явная! Ты ж никаких уделов у себя давать не будешь! Хорошо ещё — сунешь посадником! В болота, в чащобы глухие! Ну почему нельзя понять! Лучше бы в службу просился! Был бы на коне, с сабелькой! Как Чарджи…

— А! Так тебе тот чёрный торк — глаза застит?! Говорили мне, что ты на него облизываешься! Ты… ты…!

— Сарочка! Ваш муж гуляет!

— И что? Пусть гуляет — он тепло одет.

Это — доверие. Но Кастусь до этого ещё не дорос.

— Стоп! Всем — молчать!

Сейчас они сгоряча друг другу такого наговорят… Потом всю жизнь каяться будут. Но осадочек останется….

Сидят, дуются друг на друга. С чего они так сцепились? То ли — она не дала, то ли — у него не встал… С этим — ко мне припёрлись.

Чего это я так, чисто физиологически? Нет, я понимаю: секс — основа жизни. Человечество почкованием — пока не умеет. Но я-то чем могу помочь? Добрым словом? — В смысле — морально-политически?

Морально… получается так. Князь Московской Литвы Кестут довольно типичный придурок… э… виноват: образчик.

Я к нему — хорошо отношусь. Несмотря на некоторые… особенности. Поэтому говорить «придурок» — даже в мыслях — неправильно. Хотя, конечно, и умником называть… преждевременно.

Так вот, образчик социальной группы: военно-феодальная наследственная знать. Господин от рождения. Хуже — с зачатия. Ещё в околоплодных водах плавал, а уже примерялся ручонками — скипетр да державу держать. Господинничать для него — как дышать. Ничем другим он быть не может — так «судил рок»:

Свой кусок здешнего «Судебного рока» он отхватил. Доли княжеской. Потерял отца с матерью, угробил сводных братьев. Были и «житейские испытанья», и «смерти дух» мимо виска — не один раз. Потерял свою Родину, свой народ. Но внутреннего стержня «я — князь» — не утратил. Поменять на что-то другое — не только не хочет — не может.

Это для него — как перемена пола. «Фу, гадость какая! Что за идиотские выдумки?!».

Попробовал у себя на Поротве власти и теперь без этого допинга — никак. Захиреет, помрёт. В ходе процесса захиревания — вынесет мозги себе и мне.

А Елица… хорошая девочка, но простолюдинка. Для неё власть — средство. Для безопасности, свободы, радости любимого человека… Она — нормальная, корзна в душе с внутриутробных времён — у неё нету.

Ей — что бусы с платьями, что ножики с палашами, что феоды с аллодами… Ножики ей — интереснее всего.

Ага. А ведь у меня уже есть человек… Для которого аллод — цель жизни и смысл существования. И зовут его — ярл Сигурд.

Тоже предполагал стать владетелем на моих землях. Но — передумал. Без топанья на меня ножкой и публичных ссор со своей любовницей. Умный, потому что. А ещё потому, что я предложил ему другую достойную цель — Гданьск. Цель и помощь. Сразу и после.

Я слишком пристально разглядывал Кастуся. Парень смутился. Заволновалась и Елица:

— Господине… мы ж не… Кастусь никогда… Нет! Ты не думай! Мы никакого… злого чего… Нет!

Она в панике прижала молитвенно руки к груди, вся наклонилась вперёд, пытаясь отвести «гибель неминучую» от своего мужчины. Который, исключительно по глупости, по недомыслию… просто не так поняли, не то слово вылетело… никакой злобы-вражды! Мы ж чисто по ошибке… мы пойдём… А ты не думай! У нас даже и в мыслях…

— Сядь.

Интересно, с чего они так перепугались? Это как же они про меня думают? — Как-как… как про «Зверя Лютого». Труды мои не пропали даром — люди меня боятся.

Обидно.

Оттого, что поставленная цель — достигнута.

Хорошие же ребята, так-то общаемся нормально. Без всяких коленопреклонений и припаданий. Я ж — дружелюбен, дерьмократен и либерастичен. А вот… чуть прижало — страх вылез.

Жаль. А может — и нет.

— Князь Кестут. Князь Московской Литвы. Твои земли — отобрали. Твой народ — погиб.

Мда… Отобрал у князя главное — его народ. Кто — в земле гниёт, кто — дровами в топку этногенеза.

— История Московской Литвы — закончилась. Но не закончилась история князя Кестута. Раз есть князь — должно у него быть и княжество. Сделать тебе княжество в этих чащобах… нельзя. Ты — князь прирождённый. Тебе смердам указывать как поля пахать да канавы копать… Не княжеское это дело. Твое дело — володеть и княжить. Не пустой землёй, не дикими лесовиками — богатым племенем, славным народом.