Салли покачала головой:

– Все время забываю. Он у тебя всегда такой бодрый, веселый… Не понимаю, как Джонатан может делать это каждый день?

Грейс развернулась к ней:

– Что делать?

– С больными детьми общаться, и с их родителями. Я бы не выдержала.

– Я тоже, – подхватила Аманда. – Когда у кого-то из моих девочек голова болит, и то вся изведусь, пока не пройдет!

– Со своими детьми все по-другому, – заметила Грейс. Тут она могла понять Аманду. Грейс и сама ужасно переживала, когда заболевал Генри, хотя болел сын редко. Он был удивительно здоровым мальчиком. – Когда перед тобой пациент, главная задача – использовать все свои знания и умения, чтобы его вылечить. Твоя цель – помочь, вернуть человека к полноценной жизни.

– Это конечно, – недовольно проворчала Аманда. – Но пациенты ведь и умереть могут.

– Если врач сделал все, что мог, совесть его чиста, – не сдавалась Грейс. – Медицина не может спасти всех. Случается, что люди заболевают, случается, что умирают. И некоторые из них дети. Ничего не поделаешь. Однако еще двадцать лет назад рак был гораздо более грозным, страшным диагнозом, чем сейчас. А у нас, в Нью-Йорке, хороших специалистов больше, чем где-либо еще в стране.

Но на Аманду доводы Грейс впечатления не произвели. Она лишь упрямо покачала головой:

– Нет, ужасная работа. Терпеть не могу больницы. Фу, этот запах! – Аманда передернулась, будто и правда вдруг учуяла в роскошно-неопрятном доме Салли Моррисон-Голден чистящее средство лизол.

– Жаль, что среди наших родителей так мало артистов и писателей, – принялась сокрушаться Сильвия. Тему подняла она, однако теперь явно жаждала ее сменить. – Какие прекрасные были бы лоты – встреча с оперным певцом, экскурсия в мастерскую художника! Ну почему у нас совсем нет художников?

«Потому что ни одному художнику в голову не придет отправить ребенка в Реардон», – с раздражением подумала Грейс. У частных школ Нью-Йорка была своя топография, согласно которой Реардон располагался на перешейке между Уолл-стрит и крутыми горами корпоративного права. В других школах – Филдстон, Дальтон, Сэйнт-Энн – учились дети людей театра, романистов и других творческих личностей. Среди друзей Грейс были дочь поэта, преподававшая в Колумбийском университете, и совершенно немузыкальный сын супружеской пары, игравшей в Нью-Йоркском филармоническом оркестре. А одноклассники Генри росли в домах персональных финансовых консультантов и менеджеров хедж-фондов. Грейс такой круг общения не слишком радовал, но приходится терпеть.

– По-моему, дела идут отлично, – объявила Салли. – Сорок лотов. Каждый найдет для себя что-то приятное и полезное! Но, если что-то пропустила, говорите, не стесняйтесь. Перед тем как отдадим список в печать, еще можно добавить пару пунктов.

– Я тут подумала… – тихо произнесла Грейс, на которую неожиданно напала несвойственная застенчивость. – Если хотите… Я ведь книгу написала… ее, правда, еще не напечатали, но могу предложить, когда выйдет… в смысле, экземпляр с автографом автора.

Все трое уставились на Грейс.

– Ах да, – протянула Аманда. – Ты же написала книгу! Совсем забыла. Напомни-ка еще раз, про что? А жанр какой – детектив, да? Вот и хорошо, а то каждый год мучаюсь, не знаю, что на пляж взять.

Грейс нахмурилась. По опыту она знала, что это лучший способ сдержать смех.

– Нет-нет, художественную литературу я не пишу. Я ведь психолог. Это книга о браке. Моя первая, – прибавила Грейс, с неудовольствием отметив горделивую нотку в своем тоне. – Называется «Ты должна была знать».

– О чем? – спросила Аманда.

– Я же сказала – о браке, семейных отношениях, – повторила Грейс уже громче.

– Нет, я расслышала. Я спрашиваю – о чем должна была знать?

– Н-ну… если в общих чертах… На первом свидании узнаешь человека лучше, чем потом.

Грейс сразу почувствовала, как по-идиотски звучит это заявление. Пока длилась долгая, неловкая пауза, Грейс успела десять раз пожалеть о придуманном названии, главной теме книги и обо всем остальном, чем так гордилась. Во всяком случае, в профессиональном смысле.

– Может, предложим в качестве лота консультацию психолога? – оживилась Салли. – «Специалист по семье и браку примет вас и вашего мужа»!

Ошарашенная Грейс смогла только головой покачать:

– По-моему, это неуместно.

– Какая разница? Главное, чтобы народу понравилось!

– Извини, но мой ответ – нет.

Аманда едва заметно нахмурила натянутую кожу на лбу. Вдруг раздался медленный, протяжный звонок в дверь. Грейс, безмерно благодарная неизвестному визитеру, порадовалась, что собравшиеся отвлеклись и перестали дуться.

– Хильда! – позвала Салли. – Открой дверь!

Женщины принялись переглядываться.

– Разве мы еще кого-нибудь ждем? – спросила Аманда.

– Думала, что нет, но похоже, да, – произнесла Салли.

– В смысле? – рассмеялась Сильвия.

– В смысле, кое-кто сказал, что, может быть, зайдет, но потом не перезвонил, вот я и подумала…

Из коридора донеслись приглушенные голоса. Слов было не разобрать. Потом раздался звук, напоминающий скрип пружин. Наконец на кухню вошла Хильда.