Шрифт:
Он, всхлипывая и заикаясь, рассказывал про кота и теплицу.
Потом успокоился немного, но рук не отпустил.
Вошел дед, сердито глянул на внука, проковылял через комнату, тяжело опираясь на костыль.
– Чего он, Анька? – растерянно спросил дед.
– Ваську они забрали… – ответила мать и обняла Сашку, не зная, что скажет деда Гриша.
– Ваську? – удивился дед. Потом хмыкнул, нахмурил брови и внезапно рассмеялся. Хлопнул внука костылем по мягкому месту и сел рядом.
– Сашка, Сашка, что ж ты отцу такую подлость… Бес белобрысый, он же спрашивает про тебя в письмах. А мы что ему теперь отвечать будем? Ну? Что, мол, сын его трус? Отец воюет за то, чтоб жить тебе. А ты что? Кем растешь? Дался тебе этот Алекс.
– Он тоже немец, – отвечал Сашка.
Дед хватил кулаком по столу так, что стаканы подпрыгнули.
– Ты, бесовская кровь, только попробуй!
Мать испуганно прижала сына к груди. Дед, яростно стуча костылем, ушел.
Темнело. По фиалковому небу плыли песчинки звезд. Ночь дышала глубоко и спокойно.
Мать крестилась, глядя на икону в тяжелой позолоченной раме. Сашка сидел на полу, около матери, и тихо повторял непонятные слова, похожие то ли на чужеземный язык, то ли на молитву.
За воротами, опершись на костыль и запрокинув голову, неподвижно стоял деда Гриша. По сапогам его сбегали бусинки ледяной росы. По небу скатывались точно такие же бусинки звезд. Только было их в тысячу раз больше, и вспыхивали они ярче. Синева опускалась на землю тяжелым полотном, изредка вздрагивая и рассыпаясь голубыми искрами.
– Ласковый был зверь, – тихо сказал дед сам себе и вздохнул, – хотя и глупый.
23.05.09
Собачка
1
Домашняя библиотека Дмитрия Дмитрича Мусина состоит из трех стеллажей, набитых старинными книгами. Вечерами Мусин запирается в своей комнате от жены и, наугад взяв одну из книг, прочитывает несколько страниц. После чего, зевнув, откладывает книгу в сторону и засыпает.
Месяц назад Мусину попалась чеховская Дама с собачкой.
В несколько минут проглотив рассказ, Дмитрий Дмитрич вышел к жене и сказал, что уезжает в Ялту погостить у друга детства.
И вот, голодный и уставший после долгой дороги, Мусин медленно шел по платформе, не зная где остановиться на ночь. Люди вокруг толкались, наступали на ноги, ворчали и бежали дальше.
Погода смеялась над гостем: ветер дергал за рукава, сбивал шляпу. Моросящий дождь щекотал шею, пробирался за шиворот. Мусин думал, что, может, сделал большую глупость, примчавшись в Ялту… Но развернуться и ехать домой не решался.
В толпе Мусин заметил цыганку. Одной рукой она придерживала большой красный платок, накинутый на плечи. Другой – приподнимала пеструю юбку, перешагивая через лужи.
Дмитрий Дмитрич побаивался цыганок. Но в этот раз обрадовался и первым заговорил с девушкой.
– Посмотрите, – робко обратился он, поставил вещи на мокрый асфальт и протянул руку.
Девушка тут же цепко ухватилась за ладонь и нахмурила брови.
– Какой сейчас год? Какого животного?
– Год… год собаки. Огненной собаки, – тихо ответил Мусин.
– Значит, скоро встретишь собаку…
Дмитрий Дмитрич просиял.
– …Только ничего хорошего из этого не выйдет. Всё. Больше не вижу.
Мусин протянул цыганке деньги, та быстро спрятала их где-то в складках и убежала. Дмитрий Дмитрич, растерянно озираясь, пошел дальше.
2
Уже неделю Мусин просыпался с рассветом, шёл гулять в парк, завтракал в кофейне, снова гулял по парку, обедал в саду, гулял ещё… И не находил себе места. Везде он всматривался женщинам в лица и в каждой готов был увидеть свою Анну Сергеевну. Но женщины гуляли одни, без собачек и никогда не садились за соседний стол. И Мусин ни с кем не заговаривал. И это повторялось изо дня в день. И стало надоедать.
Дмитрий Дмитрич думал купить билет и немедленно уехать. Но, представив, какую очередь придется выстоять у кассы, сколько времени провести в поезде, Мусин откладывал день отъезда.
Ещё Мусина одолевали мысли о собаке. Он и злился на цыганку за предсказание, и обижался, и проклинал, но сделать с собой ничего не мог. И сам не заметил, как стал избегать тех дорожек в парке, по которым утром гуляли хозяева с питомцами. Стал вздрагивать от резкого скрипа двери, похожего на лай мопсов или шпицев. Слышал в работе машинных моторов злое рычание.
Однажды, облаянный какой-то бездомной хромой собачонкой, Мусин сидел на скамье в парке и плакал. Собачонка вертелась рядом, давно забыв про Дмитрия Дмитрича, и тихо скулила, наступая на больную лапу.