Он. Поймите, я очень давно живу сам и не вижу себя жертвой никаких обстоятельств, и в моей жизни не было травм, которые могут отразиться на наших отношениях. Что бы ваша дочь вам ни рассказывала о моем прошлом, никаких травм у меня не было. Под ногами у меня нет почвы?! Да у меня там бетон, который я сам же и накатал! Какие отношения я хочу строить, мне думать не нужно, и так все ясно. Искренние, надежные, чистые и, самое важное, взаимные.

В силу ли гормонов или еще чего, понимание и снисхождение нужно всем. Под словом «снисхождение» я имел в виду то, что даже сильному и большому льву необходимо иногда побыть маленьким беззащитным котенком. Это факт, не мной замеченный. Иначе просто не выжить, это закон природы, то есть гармония. Нужно уметь наступить на глотку своему самолюбию и вместо эгоистичного «мудак» сказать «люблю». Это высказывание в равной степени относится к каждому из нас. По поводу «наступить на глотку» – это и есть проявление садомазохизма. Любовь и отличается от всех других явлений в мире именно тем, что не приемлет насилия ни над собой, ни над другими. Именно любовь дарит человеку способность быть великодушным и милосердным.

Только не усматривайте агрессию в моих словах, ведь вы не видите эмоций. Позвольте мне не прибегать к литературным приемам, уходя от смысла, чтобы пытаться их выразить, а то мы так роман напишем.

Тайм-аут в отношениях? А что это? Жизнь летит. Ею наслаждаться нужно, а не ждать подвоха.

Вместо всей этой беседы и того, что я достал бутылочку «Егермейстера», чтобы выпить за ужином, который приготовил, я бы предпочел просто на нее смотреть.

Анна Ивановна. Я вас считаю не просто неглупым человеком – я считаю вас человеком талантливым и равным себе по интеллекту и уму. Я не трачу время на дебилов. И даже достаточно умные и преуспевающие люди мне платят хорошие деньги за право общения за час.

«Ну, понесло тетку, я такая-растакая, умная-разумная, – уже насмешливо про себя пошутил он и принялся читать дальше.

Волею судьбы вам выпала иная участь, и именно поэтому я сама вправе решать, что стоит вам говорить, а что нет. В бизнесе, терапевтическом пространстве, да и в личных отношениях я достаточно жесткий человек, кстати сказать, безжалостный и резкий.

«Ага, оно и видно», – с ухмылкой подумал он, вспомнив рассказ дочери, как она заперла ее в психушку.

В общем-то дочь в этом смысле – мое истинное дитя. Я осознанно ее учила быстро принимать эффективные решения и не стесняться отстаивать свои интересы и права (своих детей в том числе) в любой ситуации, невзирая на личности, статусы и прочее. Собственно, именно от этого вы сейчас и страдаете. Она умеет откровенно называть вещи своими именами и, если ей плохо, не будет терпеть и страдать – сразу даст адекватную обратную связь. Ни я, ни она по определению не можем быть «удобными» женщинами – кроткими, тихими, мягкими и гибкими, туповатыми кухонными украшениями чужой жизни: «принеси», «подай», «почухай», «пошла вон». По силе и по сути подачи мысли в этой стране есть очень ограниченное количество людей, кто мне равен, и уж совсем мало тех, кто способен превзойти. Моя дочь выросла на кухне, где тусуется профессура. А в монастырях и на научных конференциях мы бываем чаще, чем в кино и театре… Она очень непростой человек, с очень сложной судьбой и высокой, почти болезненной восприимчивостью.

«Ну-ну, с очень сложной судьбой, еще бы. Ну несет тебя, мать», – снова ухмыляясь посмеялся он про себя.

Он. Мне доводилось наблюдать, как тусуется профессура, и, готов признаться, впечатление не самое лучшее. Не получилось понимания, а жаль.

Он вспомнил гулянку с профессорами на даче, посмеялся сам с собой и принялся читать следующее письмо.

Анна Ивановна. У меня другая точка зрения. Понимание к вам придет, но несколько позже.

И еще. Быть рядом с моей дочерью и быть ею любимым – это испытание на прочность, это вызов, это крест. Многие хотят быть рядом, но почти все не могут. Кому-то не хватает интеллекта, кому-то воспитания, кому-то смелости, кому-то терпения и т. д. Поиметь, подмять, использовать, и желательно на халяву, не прикладывая усилий, не беря на себя ответственность за происходящее, а потом сказать: «А жаль» – это, конечно, каждый может – наслаждаться жизнью.

А вот взять на себя ответственность и понять, что я делаю не так, если за месяц четыре раза попал в эту ситуацию, что я могу изменить для того, чтобы любимый человек был счастлив со мной, чтобы любимая женщина не скакала по ночам от боли, как ужаленная, а томилась в теплой постели от вожделения.

Чтобы задать себе этот вопрос и признаться в некой несостоятельности в построении отношений, действительно нужна недюжинная мудрость и колоссальное мужество. Для этого надо уметь любить всем естеством, иметь великодушие дать себе самому еще один шанс.

Он. Перестаньте меня обрабатывать и брать «на слабо». Мир вокруг нее, может, и крутится, но не я, я могу вертеться быстрее мира, но в паре.

Принимать решения и совершать поступки может каждый, а как насчет ответственности? Как насчет обдуманности действий? Как насчет приоритетов? Быть с ней – испытание. Со мной тоже, как ни прискорбно. И как быть? Если сказать проще, ушла она, я не прогонял, а даже наоборот. Смогла уйти, сможет и вернуться, если, конечно, это еще будет кому-то нужно.

Парень присылает матери фотографии дочери с прикрепленным сообщением: «Они мне теперь без надобности, а удалить жаль».

Анна Ивановна. Спасибо за фото – классные. Она на этих снимках счастливая.

Он. Видимо, лучше быть сильной и эффективной, нежели счастливой. Хорошая участь, что тут сказать. Зачем наступать на глотку своему самолюбию, даже если ты кого-то обидел, кого-то, кому ты очень дорог. Проще сказать: «Какая я неудобная!» – и, переведя стрелки, вынудить человека сломаться, наступив себе на глотку. Только вот потом сломанный станет не нужен. Обиженных много, и всем их жаль, но они никому не интересны, так как слабы и беззащитны. Анна Ванна, я все понимаю: и вас, и дочку вашу, – но в данной ситуации я ее ничем не обижал и не прогонял. Не думаю, что она приняла эффективное решение, скорее оно спонтанно-скоропалительное и необдуманное, основанное на эмоциях, которые образовались в течение не очень хорошего дня.

А теперь к главному. Знаете, как я научился глушить любую боль?! Да очень просто, по принципу «клин клином вышибают». Жестко, даже несколько жестоко, зато максимально эффективно, но применимо только лишь ко мне. Видите ли, у меня есть определенные рамки, которым я не позволяю себя уничтожить, – это наркотики, предательство, подлость и еще несколько очень очевидных вещей, о которых не стоит даже писать. Так вот, как только я принимаю решение (а если я принял решение, то его не меняю, но с вашей дочерью делал это – к разговору о снисхождении и чувствах), то следом ищу способ наиболее безболезненно пережить это. То есть, скажу проще, я пойду к другой, и никакие силы не заставят меня вернуться по одной простой причине – потому что переступил грань, разрушив тем самым последние остатки всего, что было. Внутри что-то еще будет болеть, но нельзя войти дважды в воду одной реки, добавлю от себя – одинаково чистым. Так как ваше чадо не может быть удобной женщиной, которую, кстати, я никогда не искал, и мы с ней говорили об этом, ровно так же я не буду ни удобным, ни покладистым, ни подкаблучным. Я всегда был с ней настоящим, преданным и честным, а за другими качествами – не ко мне. Да, кстати, ее друг, с которым она договаривалась о встречах, будучи со мной, вполне достойный парень, видимо, очередной мудак, который жаждет попользовать на халяву, как вы выражаетесь. Я поинтересовался, зачем ей эта встреча, но ничего вразумительного не услышал, а лишь наблюдал неадекватную реакцию в виде истерики. Нет, ни в коем случае никаких обвинений, она однозначно настоящая и чистая, но вдруг закралась мысль: а вдруг она также клин клином вышибить решила? Так вот, Анна Ванна, ждать этого я не буду, как любого мужчину, меня тоже заденет и больно ранит подобный ход событий. Выяснять, разумеется, я ничего не собираюсь, но от страданий и боли избавлюсь немедля, при первом позыве сердца, которое мне дорого, ему еще детей любить.