Однако сейчас Дженевив страдала от мучительного осознания того, что и ей интересен мужчина из плоти и крови. Впервые она переживала о чернильном пятне на запястье и о том, что не слишком тщательно причесана. Рядом с идеально одетым гостем ее собственный наряд казался простым и до невероятности скучным. Но более всего Дженевив раздражало то, что она почему-то переживает по этому поводу.

Дженевив прикрыла дверь, чтобы Гекуба не выскочила из гостиной. Они с мистером Эвансом остались наедине в небольшой прихожей. Дженевив показалось, что стены ощутимо сжались, вынуждая их стоять слишком близко друг к другу. Он повернулся к ней с серьезным лицом.

– Чем я так вам не угодил, мисс Барретт?

Она вздохнула и постаралась улыбнуться.

– С чего вы взяли?

– Я чувствую, что не нравлюсь вам.

– А что, всем остальным вы нравитесь?

– Если скажу, что меня все любят, вы сочтете меня самовлюбленным идиотом.

– То есть вас все любят?

Ричард усмехнулся и склонил голову.

– По крайней мере, женщинам я нравлюсь.

Ее губы изогнулись в саркастической улыбке.

– Могу себе представить.

Ричард сделал шаг к Дженевив. Она с трудом не отпрянула, хотя инстинкт подсказывал, что сбежать в такой ситуации будет лучшим решением.

– Я бы хотел, чтобы мы подружились.

Это озадачило девушку.

– Зачем вам это?

– А ваш отец не сообщил вам новость?

Холодное предчувствие беды заметалось у нее внутри.

– Какую именно?

– Викарий пригласил меня поучаствовать в его научной работе. Завтра я покидаю Лейтон-Корт и переезжаю в ваш дом.

– О нет! – сорвалось с ее губ, прежде чем она успела прикусить язык.

– Мне жаль, что мое присутствие настолько вам неприятно, – с досадой произнес мистер Эванс.

Дженевив смущенно опустила глаза. Они были едва знакомы, а она уже успела оскорбить гостя. Но все же предстоящее соседство, завтраки и ужины за одним столом – это было как-то слишком!

– Прошу прощения. Я не хотела задеть вас своей неучтивостью.

Ричард взял шляпу со столика.

– Возможно, вы измените свое мнение, когда узнаете меня получше.

Скорее старая Гекуба научится петь арии Россини, подумалось Дженевив, но она оставила эту мысль при себе. Ей следовало вести себя более сдержанно. Особенно если мистер Эванс поселится с ней под одной крышей.

И как отцу могла прийти в голову такая мысль? Конечно, в своем доме он иногда принимал ученых мужей, некоторые из них платили ему ренту и оставались на какое-то время постояльцами, что облегчало совместную работу. Но дать кров первому встречному? Что ж, по всему выходило, что труд, над которым девушка втайне работала, становился все более актуальным.

– Как долго вы пробудете в Литтл-Деррике? – спросила Дженевив напряженно.

Что-то в улыбке мистера Эванса заставило ее отступить. Ей показалось, что это была первая искренняя улыбка гостя за все время его пребывания. Так улыбался бы тигр, загнав антилопу. Это вызвало ужас и странный трепет в теле девушки.

– Столько, сколько потребуется, – мягко, почти вкрадчиво ответил Ричард.

Весь день он изображал идеального гостя, обаятельного богача, внимательного человека. Но Дженевив успела заметить странное превращение, длившееся всего пару мгновений. Интуиция не подвела ее: мистер Эванс был не тем, за кого себя выдавал.

– Какой уклончивый ответ.

– Скажем так… я задержусь ровно на столько, сколько потребуется, чтобы вы оттаяли, моя дорогая Дженевив.

– Перестаньте заигрывать со мной, – твердо сказала она. – Вы флиртуете только потому, что это ваша привычная манера поведения. Со мной она не сработает.

На этот раз Ричард громко расхохотался. Это был приятный смех, открытый, настоящий.

– Вы снова уложили меня на лопатки, мисс Барретт. Какие бы уловки я ни применял, вы все время меня побеждаете.

Она не улыбнулась в ответ, хотя его удивительный смех эхом отозвался в ее сердце.

– Я предпочитаю искренних людей, мистер Эванс.

– А вот вашей тетушке мое поведение вполне по нраву.

Дженевив фыркнула:

– Моей тетушке понравится любой неженатый мужчина в радиусе пяти миль, если за него можно будет меня сосватать.

Опять смех в ответ! Этот раздражающий, открытый… приятный смех. Дженевив едва не улыбнулась, но вовремя сжала губы.

– Какая очаровательная женщина!

– И чем дольше мы будем оставаться наедине, тем ярче она будет представлять ваше кольцо на моем пальце.

Мистер Эванс небрежно прислонился к дверной притолоке и посмотрел на Дженевив так, как будто она обеспечила ему чудесное развлечение. Возможно, так оно и было. Вероятно, его слегка забавляли ее неловкость и прямолинейность. Должно быть, он с этим прежде не сталкивался.