Антон зажег три свечи и расставил их у кровати на ковре. Достал сухие травы и приготовил мешочек Таранухи. Поджег травы и начал читать свой наговор. Отец Сергий тем временем привязал ноги Олеси. Девочка все это время лишь молча с едва уловимой ухмылкой наблюдала за происходящим.

Сергий достал из сумки медный тазик, в него из бутылочки налил святую воду. В правой руке его задымилось подожженное кадило, в левую он взял кропило и окунув его святую воду, принялся брызгать на связанную, низким басом зачитывая молитву:

"Боже Вечный, избавивый род человеческий от пленения диавольскаго, избави рабыню Твою Олесю от всякаго действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духом же ..."

Хлопнула дверь, заставив Антона вздрогнуть от неожиданности. В коридоре раздался испуганный возглас Елены. Окно закрыто - сквозняка нет. Отец Сергий, не обращая внимания, продолжал читку. Запахи ладана и тлеющих трав затмили собой удушливый запах пота и испражнений. Антон, что бы вовсе не угореть открыл окно и поток прохлады вечера проник в комнату. Сергий монотонно, но громко читал, окропляя девочку святой водой:

"Да очищен быв от всякаго искушения диавольскаго, преподобне, и праведно, и благочестно поживает, сподобляем пречистых тайн единороднаго Сына Твоего и Бога нашего..."

Олеся злобно рассмеялась. Воспаленные её потрескавшиеся губы сложились в трубочку и она завыла. Протяжно и звонко. Пробирающий до мурашек звук от которого волосы встали дыбом. С улицы донеслось гавканье встревоженных соседских собак. Антон начал заново читать наговор: "Во имя Божьих троп, хоженых, уйди дорогой вечного сна для тебя уготованного, да пребудь в тихом одеянии земли могильной да упокойся ты с миром...". Отец Сергий бросил на Антона взгляд полный досады и выпалил: "Грех! Мракобес!" После чего продолжил свою читку: "Избави мя, Господи, от обольщения богомерзкого и злохитрого антихриста..."

Связанная начала что есть сил дергаться и хрипеть, судороги сводили её ноги, а на бледных руках проступили синие вздутые вены. Ночная рубашка стала мокрой от пота и прилипла к телу. Сквозь животные хрипы донеслись различимые слова: "Мой позывной волк...ххх... Я воин армии Расула Черного...ххаарррк... Мы возьмем все ваши города. Убьем всех ваших стариков и младенцев...Вы уррроды"

– Чувствует, бес сидящий слово православное! Видишь как задергался?

– Давайте одновременно дальше читать.

– Это слово христианское так действует, а не твое бесовское из той же кагорты. Не мешай мне! "Господи, крепость и мужество твердаго исповедания имени Твоего святого, да не отступлю страха ради дьявольского, да не отрекусь от Тебя, Спасителя и Искупителя моего, от Святой Твоей Церкви." Уйди, колдун! Уйди или поколочу тебя! Ты видишь, что слово православное на него влияет и вода святая? Уйди прочь! Казаков натравлю на тебя!

Антон, стоя у ног девочки, растерянно взглянул на тлеющий пучок трав. "На мне Боже, обеты тебе, да хвалы тебе дам", - пробормотал он и развязал мешочек Таранухи. Обошел кровать со стороны окна и запустил в мешочек руку. Олеся вновь завыла. Сергий читал молитву, не обращая внимания на Антона. Тот быстро поднес зажатый кулак с порошком к лицу девочки, и разжав, приложил ладонь к её носу. Олеся резко дернулась, чихнула и облако порошка поднялось в воздух. Начала дергаться сильнее прежнего, попутно звонко чихая и издавая животные звуки. Антон вдохнул горьковатую взвесь. Сергий прекратил читку и закашлялся.

– Что ты тут распылил, дурной?

– Это пугач, мне союзник дал, надо чтоб запах иного перебило.

– Я не могу читать!- священник вновь закашлялся.

– Эй вы, - произнесла Олеся низким голосом с акцентом, - вы уроды!

– Шамиль Орсиев, говори свою цель присутствия, - выкрикнул Антон.

– Пошел ты! Мяса мне принеси.

Сергий откашлявшись продолжил монотонное чтение молитвы. Лицо Олеси, испачканное белым порошком исказилось ужасной улыбкой:

– Эй, поп, ты бородатая женщина в платье.

– Именем Бога-вседержателя, - кричал священник, - приказываю тебе, дух нечистотный, избавь тело рабы божией Олеси от себя зловонного.

– Заткнись! Я таких как вы с шестнадцати лет убивал...Головы резал как баранам.

Взвесь порошка осела. Олеся перевела взгляд на Антона, нервно сжимающего пучок тлеющих трав и мешочек с порошком. В глазах его читались нескрываемые ужас и отчаяние. Девочка прорычала:

– Ты, шакал, будешь стоять духом за тело девочки?

У Антона от прямого обращения к нему отвисла челюсть и задрожал подбородок. Совладав с собой, он ответил:

– Что ты хочешь?

– Сделаешь то, чего я хочу.

– Не слушай его!
– вмешался Сергий, брызгая святой водой в сторону Олеси, - бес играет! Не слушай его, лучше выйди, я сам его изгоню.

– Не изгонишь!
– огрызнулся Шамиль, - сделайте как я хочу и девочка не пострадает, не сделаете- девочка умрет! Вы - свиньи, не должны жить на этой земле.

– Что ты хочешь?

– Слушай меня, белобрысый. Ты поедешь в ваш городской музей и выкрадешь одну вещь, которая мне нужна,- хрипел с акцентом Шамиль,- Когда ваши войска вошли в наш город, они забрали древний бронзовый котелок моего народа. Ему тысячи лет.