— Меня вырубили, очнулся я тут, — закончил Марк и замолчал. Он налил себе воды и жадно выпил, смочив охрипшее от долгой речи горло.

— Понятно, — сказал Берёзов и помолчал некоторое время, — я буду с тобой откровенен, Марк. В твой рассказ верится мало. Руководство, союз рейнджеров и твоя корпорация потребовали заново открыть прошлое твое дело. В свете произошедшего, твоего фееричного возвращения на Лаппинкотт, и не менее эффектного бегства с Эмерсона, это имеет смысл. Возможно, мы что-то упустили в прошлый раз, обошлись с тобой слишком мягко.

— Меня снова обвиняют в убийства Фёдора? Это законно, снова открывать дело?

— Ну знаешь, дела, они как дверцы в тёмном шкафу — можно закрыть, а можно открыть и посмотреть — не забыли ли чего там в прошлый раз. В делах, касающихся всемирной безопасности не бывает понятия законно или нет.

— То есть вы всё-таки верите, что примараты существуют? — спросил Марк.

— Рано говорить, во что мы верим. Твоих расплывчатых показаний слишком мало. Нам придется продолжать с тобой общаться, возможно разными способами, — майор пристально посмотрел на Марка, от чего тому стало не по себе.

— Понятно, — пробормотал Марк и решил не уточнять, что это за способы, — могу я узнать что стало Дарьей и Мартой?

— Да, конечно, — охотно согласился Берёзов, — но сначала ответь на последний вопрос. На кого ты работаешь и какова их цель?

— Что? — Марк удивлённо и в тоже время непонимающе посмотрел на Берёзова, — Вы решили, что я тоже из Примарата?

— Я не знаю, — спокойно произнёс майор, — скажи мне.

— Это глупо, — возразил Марк, — зачем бы я всё это вам тогда рассказал?

— Марк, за тобой тянется вереница трупов, заканчивающаяся большой братской могилой на краю космопорта на Эмерсоне. Не может быть, чтобы теперь просто так «везло» оказаться именно в тех местах и в то время, когда происходили все эти события. Расскажи мне всё.

— Мне нечего больше рассказать, — ответил Марк.

— Ну хорошо, — вдруг произнёс майор Берёзов. Его лицо расслабилось, он откинулся на спинку стула и вытянул ноги. — Марту и Дарью доставили на Марс. Насколько я знаю, Марта сейчас в местном госпитале. Кстати, тут есть одна нестыковочка с твоей версией — их корабль, «Весеннее Солнце», давно стоит на приколе на Марсе.

— Но вы же не будете отрицать, что с Эмерсона мы улетели на нём?

— Не буду, но как он оказался на Марсе пока неизвестно, — сказал майор.

— А их вы не допрашивали? — спросил Марк.

— Нет, такого приказа не поступало.

— То есть из трёх участников странных событий, представляющих угрозу мировой безопасности, только я оказался крайним? — удивился Марк. — И после этого вы не верите, что семью Вонгеров покрывают подкупленные чиновники вашего же АВБ?

— Если этому найдутся доказательства, Марк, их мы обязательно допросим тоже. Возможно, ты захочешь узнать про кого-то ещё? — спросил Берёзов.

— Юля? — робко спросил Марк.

— Да. Её временно отстранили от службы. Сейчас расследуют, не получал ли ты от неё сведения по время вашей связи.

— О боги, она то тут причём? Вы же сами приказали ей это делать?

— Приказали, — согласился майор, — собственно поэтому ей особо ничего не угрожает. Она выполняла приказы, да и на записях нет ничего компрометирующего.

— На записях? — удивился Марк.

— Вашей близости, — коротко пояснил Берёзов.

— Ну вы и извращенцы! — воскликнул Марк.

— Это было необходимо. Она всё равно всё описывала в отчетах, отчёты и записи сходятся. Так что за неё не беспокойся, — заверил его Берёзов.

— Я больше беспокоюсь, что ей придется работать на вас, — буркнул Марк.

— Она сама выбрала этот путь, её никто не заставлял. Ладно, на сегодня всё, завтра продолжим. Подумай, стоит ли скрывать то, о чём ты упорно молчишь.

Последующий месяц Марка день за днём отводили на допрос. Допрашивали разные люди, иногда в разных помещениях. Один раз двое в штатском, худой бледный мужчина и полненькая женщина с пышными рыжими волосами допрашивали его прямо в камере, при этом мужчина постоянно спрашивал, не замечал ли Марк во всём произошедшем влияние внешних сил, неземного происхождения, а женщина наоборот, намекала, что Марк был упорот какими-то препаратами и это всё ему показалось. Один раз его вывели наружу. Кругом был лес, сосны, полнейшая тишина — где они, понять было невозможно, но база явно была большей частью под землёй. Хотя и снаружи были какие-то пятиэтажные строения, странным образом похожие на жилые дома. На нём испытывали разные тактики — злого и доброго полицейского, домогательств сексуального следователя, но тут Марк вспомнил Юлию и разговора не получилось. Его доводили до бешенства, злили, затем наоборот, обещали всё забыть и восстановить на работе. Один раз допрашивал, видимо, психолог, который пытался залезть в душу как можно глубже. Марк честно рассказывал всё снова и снова. Если следователь видел, что Марк начинал говорить заученными фразами, тут же останавливал, сбивал со смысла, перебивал, переспрашивал — ну как обычно они это делают. И не смотря на всё, что говорил Марк, единственным вопросом со стороны следователей было на кого он работает и какова их цель.

Дней через тридцать, судя по чёрточкам на стене около кровати — никаких часов и календаря у него не было, от него отстали. За всё это время он не видел других заключённых. Только охрана и сменявшие друг друга следователи. Представителей КосмоРазведки, кстати, среди них, насколько мог судить Марк, не было. Его засосало глубоко в недра машины мировой безопасности и выбраться из неё, скорее всего, можно было только вперёд ногами. Хотя, не исключено, что тут есть крематорий, тогда его прах просто удобрит и без того пышные хвойники вокруг базы.