*

Рауль прищурился, жалея, что не прихватил театральный бинокль.

— Понятия не имею, кто это такой, — пробормотал он, разглядывая чужака в пятой ложе, — кроме того, что фрак носить он совершенно не умеет. Зато носит револьвер — видишь, как оттягивает? Отвратительно.

Эрик оглянулся — с его глаз будто упала пелена, множество деталей вдруг стали очевидны: рабочие сцены, слишком неуклюжие для своего занятия — и он их не знал, чужие мужские силуэты в отдалении, занявшие выходы из-за кулис… Они были слишком беспечны, позабыв главную заповедь: ты никогда не будешь в безопасности. Глупцы!

Оркестр сыграл несколько нот, предваряя появление на сцене главной героини, зрители замерли и даже задержали дыхание. Человек в пятой ложе встал и отодвинулся в сторону, уступая место другому — чернобородому толстяку, чьё круглое лицо могло бы показаться добродушным, если бы не ярость и холодная жестокость, горящие в глазах.

— Барон де Морни, — простонал Рауль. — Явился-таки по мою душу.

— Молчи, — приказал Эрик, лихорадочно обдумывая ситуацию, в которую они вляпались. — Значит, уходим прямо сейчас. Тут поблизости есть один из тайных ходов, по нему сможем пройти в подземелья, а оттуда выберемся за город.

— Ты прав, — прошептал Рауль одними губами. — Главное — убраться из Парижа…

Кристина была на сцене, окруженная сиянием, она не просто пела, она жила и царила на сцене.

— …Потом заляжем на дно, у нас есть моё кольцо, продадим его — нам хватит на первое время.

— Да, кольцо.

Девушка закончила свою сцену и отступила назад, чтобы потом незаметно для зрителей скрыться за кулисами, где предстояло переодеваться для следующего действия. Эрик слышал, как её поздравляет Мег: «Ты была великолепна, Кристина! И-де-аль-на!» А Кристина отвечала ей: «Это всё он! Ангел Музыки, который поверил в мой талант! Я пою для него!» Сердце Эрика болезненно сжалось.

Рядом стоял столик с чернильницей и бумагой — реквизит, во втором акте героине предстояло писать письмо своему возлюбленному — и Эрик повиновался импульсу.

— Ты что делаешь? — прошипел Рауль, ничего не понимая — друг, вместо того, чтобы бежать, схватил перо и начал писать. Несколько строчек — и вон он уже помахал в воздухе письмом, чтобы просушить чернила.

— Дай сюда кольцо, — велел он, и компаньон повиновался, глядя, как Эрик опускает драгоценность в конверт и идет к группе монтёров, выцепляет из их круга одного, постарше, отдаёт письмо, возвращается.

Монтёра звали Буке, и с поручением он справился отлично: Кристина получила послание. Она тут же открыла конверт, пробежала глазами по строчкам и вскинула подбородок, выискивая автора записки. Эрик вжал голову в плечи и постарался слиться с тенью.

Кристина отмахнулась от щебетания подружек и о чём-то заговорила с Буке. Тот обстоятельно ответил, сопроводив жестом слова «Да завхоз наш». Мозолистый палец монтёра указывал прямиком на Эрика.

Тот, схватив Рауля за плечо, толкнул его перед собой:

— Не стой столбом, бежим!

*

…И всё-таки, они не успели. В лабиринте декораций, когда до вожделенного тайного хода оставалось всего ничего, наперерез выскочили трое с револьверами и перекрыли все надежды на спасение. Рауль, бежавший впереди, молниеносно обернулся, схватил Эрика за рукав и толкнул в сторону, в спасительную тень убежища.

— Они не видели тебя и не знают, — прошипел он. — Уходи один.

— Идиот, они же тебя убьют, — рванулся Эрик, но приятель держал его крепко.

— Уходи, — повторил Рауль и спокойно вышел на открытое место, демонстративно подняв руки. — Эй, вы, — крикнул он, — я сдаюсь!

Его обыскали, потом толкнули в спину и, угрожая револьвером, погнали к сцене.

В спектакле пение сменил танец, и в узор балетных па вторглись слонами в посудную лавку вооружённые люди.

— Остановите музыку! — донёсся откуда-то приказ, и музыканты оборвали мелодию. Месье Рейер, выпучив глаза, смотрел, как по проходу неторопливо шествует незнакомый, но явно богатый и знатный чернобородый господин. А на сцене танцовщицы столпились у левого края, недоуменно и испуганно глядя на группу в центре: красивый молодой человек во фраке — под прицелами трёх револьверов.

— Вот мы и встретились, Дюшан, — сказал барон. — Зря ты приезжал в Ниццу.

— Я того же мнения, — согласился Рауль.

Кристина стояла вместе с танцорами, и Эрик был рядом, мысленно костеря себя за то, что не сбежал. «Вот сейчас нас обоих и пристрелят, — бормотал он под нос. — Толку-то….» Рауль обернулся — друзья встретились взглядами, и в голубых глазах бывшего виконта читалось нечто многосложное и нецензурное, явно выражающее отношение партнёра к его всё ещё присутствию в театре. «Тебя забыл спросить», — красиво артикулировал в ответ Эрик одними губами и обернулся к Кристине.