Вержбовский обнаружился в 'Красной комнате', где вёл беседу с мужчиной, на вид моим ровесником. Высоколобый, с объёмной залысиной и сигаретой во рту, он что-то вещал Виктору Аскольдовичу, а в глубине комнаты я разглядел не сразу замеченную тощую брюнетку со слегка выдающимся носом.

– Ба, Ефим Николаевич! Какими судьбами?!

Вержбовский вскочил с кресла и, расплываясь в улыбке, двинулся навстречу, раскинув в стороны руки.

– Да вот, прилетел в Нью-Йорк утрясать дела со своей книгой, а заодно решил и вас навестить, - ответил я, освобождаясь из его объятий

– Ого, вы уже и писателем заделались! Когда только всё успеваете... Кстати, хочу вас познакомить.

Он повернулся к мужчине, который поглядывал в мою сторону не без доли высокомерия.

– Владимир Владимирович Набоков, русский писатель, эмигрант. Вы наверняка слышали, а может быть, даже читали его книги.

Набоков всё-таки соизволил подняться и сделать пару шагов навстречу, протягивая для рукопожатия руку.

– 'Защиту Лужина' читал, - честно признался я, чем вызвал у гостя одобрительно-удивлённое хмыканье.

– А это, - Вержбовский кивнул в сторону женщины, - это супруга Владимира Владимировича - Вера Евсеевна.

Дама наклонила голову, никак не выражая своих чувств. Я тоже ограничился кивком.

– Присаживайтесь, господа,- продолжил бывший подполковник, - Ефим Николаевич, выпьете? Нет? Смею заметить, что Ефиму Николаевичу принадлежала идея создания этого замечательного клуба на воде. Если бы не он и не его бьющая ключом энергия - ничего бы этого не было. А теперь у него свои отель и казино в Лас-Вегасе, не считая телерадиокомпании. Мало того, именно он снял фильм 'Месть подаётся холодной' и написал несколько сценариев. А ведь прибыл в Америку весной 38-го без гроша в кармане!

– Мы тоже с женой и 6-летним сыном приплыли, имея на руках лишь сотню долларов, - усмехнулся писатель.
– Пришлось бежать из охваченной антисемитскими настроениями Европы.

– К счастью, в Америке никто в паспорт не заглядывает, здесь настоящий Вавилон, -сказал Вержбовский.
– Так вот, Ефим Николаевич настоящий уникум, за что ни возьмётся - тут же всё превращается в золото. А ещё он настоящий храбрец...

– Виктор Аскольдович, право, прекращайте! Вы будто перед сватами невесту расхваливаете...

– Да что ж тут такого, Ефим Николаевич?! Как есть всё ваши заслуги, я ничего не преувеличиваю.

– Нет, в самом деле, вы довольно любопытная фигура, - вставил Набоков.
– И швец, и жнец, и на дуде игрец, как говорят в России. Наверное, вы не обременены семьёй, если у вас на всё хватает времени...

– Это так, пока пребываю в статусе холостяка, - согласился я, невольно вспоминая Варю.

– Позвольте полюбопытствовать, Ефим Николаевич, о чём пишете?

– Вы слышали о недавно переведённых 'Откровениях Будды'?

– Да, что-то такое слышал...

– Если в двух словах, то в этих 'Откровениях' описывается будущее, в котором европейские страны под наплывом исламских иммигрантов объединяются в так называемый Европейский халифат. На этой истории и основана моя книга, написанная в новом жанре - антиутопия. Главная героиня - девушка, русская по рождению, которая ведёт свою войну с лидерами мусульманского мира. В общем, драматическая история. Большего пока, к сожалению, рассказать не могу. А вы над чем работает, если не секрет?

– После 'Подлинной жизни Себастьяна Найта' взял паузу. Много времени приходится отдавать преподавательской деятельности, нужно содержать семью.

– А у меня в загашнике есть одна любопытная и даже в чём-то провокационная история, которую мне рассказал один мой знакомый. Он пребывал в изрядном подпитии, а то бы вряд ли в актом признался... Я её никогда не напишу, а вот вы с вашим талантом могли бы попробовать.

– Провокационная, говорите?
– оживился писатель.

– Угу, самая что ни на есть, и чтобы такое написать - нужна определённая смелость. Так вот, мой знакомый признался, что испытывает тягу к девочкам определённого склада, которых называет нимфетками. То есть своего рода маленькими нимфами. Будучи литератором, он после развода приезжает поправить душевное здоровье в маленький городок в Новой Англии, снимает комнату у 35-летней вдовы, которая в одиночку воспитывает 12-летнюю дочь - назовём её Долорес. Нашего героя поражает внешнее сходство с девочкой, в которую он был влюблён в детстве, и умершую от болезни. Вдова влюбилась в постояльца, и они, пока дочка находится в летнем лагере, заключают брак. На это он пошёл исключительно ради того, чтобы находиться рядом с Долорес. При этом ведёт дневник, где описывает свои чувства к падчерице. Новоиспечённая жена прочитывает этот дневник, устраивает скандал, бежит на почту с письмами для родни и дочери, но попадает под машину и погибает...

Я вёл рассказ ещё минут пять, напрягая память и пытаясь изложить всё в как можно более сжатом виде. Набоков сам досочинит, если возьмётся писать. А тот по ходу моего повествования, хоть и старался это скрыть, выглядел всё более возбуждённым. Ну точно, скрытый педофил, любитель лолит и нимфеток. Что ж, у каждого свои слабости.

– Поразительно!
– всплеснул руками Владимир Владимирович, лишь только я закончил рассказ.
– Поразительно, у меня ведь есть повесть 'Волшебник', с сюжетом, в чём-то схожим с тем, что вы мне рассказали. Вы не читали её?