Впрочем, к обеду все уже отоспались, и принялись готовиться к эвакуации. Куда переезжает лагерь - никто пока не знал, за исключением самого Медведева и его зама Стехова. Эвакуация лагеря была назначена на завтрашнее утро, после того, как проводят самолёт со мной, Медынцевым и Петровичем. Ну а я эти часы, избавившись от ненавистной, но оказавшейся полезной немецкой формы, старался провести поближе к Варе. Та, правда, по доброте душевной и комсомольской совести взялась за стирку одежды вернувшихся из похода бойцов, и только потом мы с ней уединились.

Прогуливаясь по окрестностям лагеря, мы расположились на поваленном стволе дерева. Я взял её ладонь в свою, взглядом следя за ползущей по кленовому листу божьей коровке.

– Вот, Варя, улетаю, и неизвестно ещё, когда свидимся. Случайно повстречались, но воспоминания об этой встрече будут греть меня до тех пор, пока мы не увидимся с тобой снова.

– Я тоже буду скучать, Ефим. Эти несколько дней стали для меня настоящим подарком. Варя, вздохнув, прижалась щекой к моему плечу. Я скосил глаза - она смотрела куда-то далеко сквозь листву, в наше с ней будущее и, судя по появившейся в глазах поволоке, Варя представляла себе это самое будущее донельзя светлым и счастливым.

– Как хорошо, что мы есть друг у друга, - прошептала она.
– Обещай, что ты меня никогда и ни на кого не променяешь.

– Конечно же, не променяю, глупенькая, - чмокнул я её в прикрытую косынкой макушку.
– А в тебе я и так уверен, без всяких обещаний.

Мой взгляд переместился ниже. Видно, стирая бельё, для удобства Варя расстегнула на одну пуговку больше обычного, да так и ушла со мной в лес, и теперь я мог сверху лицезреть верхнюю часть мышиного цвета бюстгальтера, в котором прятались её небольшие, аккуратные холмики. В Америке я бы первым делом повёз любимую по магазинам, понятно, не Вегаса, а хотя бы Лос-Анджелеса. И уж нижнего белья она накупила бы себе столько - сколько влезло бы в мой 'Корд-810'. Моя женщина должна выглядеть красиво, поэтому первую неделю мы бы только и делали, что раскатывали по бутикам и ювелирным магазинам... Хотя, учитывая комсомольское воспитание моей невесты, вряд ли она согласилась бы на такого рода излишества. У неё вон даже уши не проколоты, да и других украшений за время пребывания в Одессе я на ней не замечал. По-моему, Варя от их отсутствия нисколько и не страдала.

Оно и понятно, сравнивать-то не с чем. Она же, по большому счёту, и не видела красивой жизни. А вот если бы я повёл её на церемонию вручения премии киноакадемии, то тут невольно пришлось бы сначала отправляться за покупками, пусть даже и на один раз. Моя половинка выглядела бы лучше всех этих Вивьен Ли и Хеди Ламарр!

– Ефим, куда ты смотришь?!
– притворно возмутилась Варя, проследив направление моего взгляда.

– Туда, куда смотрит каждый нормальный мужчина, - парировал я.
– И поверь, здесь есть на что посмотреть, даже несмотря на то, что твои прелести упрятаны в этот давно уже вышедший за границей из моды бюстгальтер. Если бы я знал, что встречу тебя - захватил бы в самолёт столько барахла...

– А что сейчас носят в Америке?

О-о-о, кажется, в моей Варе пробуждается женщина! Не вытравила из неё всё-таки жизнь советской комсомолки тяги к прекрасному!

– Знаешь, я не такой специалист по женским тряпкам, но мы обязательно слетаем с тобой в Нью-Йорк, и я проведу тебя по лучшим магазинам, где ты купишь себе всё, на что упадёт твой взгляд. Поверь, шопинг...

– Что?

– Шопинг - любимое занятие состоятельных американок, которые покупают всё, что подвернётся под руку. Так вот, шопинг - на редкость увлекательное занятие. Думаю, ты этим не заразишься, но поверь, тебе будет приятно прогуляться по крупнейшим торговым центрам большого американского города.

– А мне кажется - это скучно, - надула губки Варя.

Ну я в эти губки её и поцеловал. А секунде на пятнадцатой-двадцатой затяжного поцелуя моя правая рука скользнула к её левой груди, и даже сквозь плотную ткань бюстгальтера я почувствовал напрягшийся сосок. Варя чуть отстранилась, закусив нижнюю губу, строго посмотрела мне в глаза, но я выдержал этот взгляд, а тем временем и моя левая ладонь накрыла её правую грудь. И, чёрт возьми, её веки дрогнули, а глаза затянуло поволокой. Слушая учащённое дыхание своей возлюбленной, да и сам дыша, словно загнанный жеребец, я нежно положил её на траву и принялся лихорадочно расстегивать на блузке последние пуговицы. Косынку с головы она сдёрнула сама. Затем не без труда, наощупь расстегнул бюстгальтер, отбросив эту ужасную тряпку в сторону, и принялся целовать и покусывать розовые соски, венчающие две налитые грудки, отчего по телу моей любовницы пробегали волны дрожи.

Дальше была юбка, и вновь ни малейшего сопротивления со стороны партнёрши. Варя застонала, когда я добрался до её самого потаённого места, этого покрытого пухом холмика, источающего соки нестерпимого желания. Впрочем, прелюдия ещё не заканчивалась. Я не Дон Жуан, но всё же умею довести женщину до состояния, когда она готова на всё. Ну или почти на всё, если, конечно, не полностью фригидна.

Варя явно не была фригидной, о чём свидетельствовали её стоны и пальцы правой руки, направлявшие мой орган в правильном направлении.

Вдруг она ойкнула, немного отстранившись, но по-прежнему не открывая глаз. Я хрипло выдохнул:

– Ты хочешь, чтобы я прекратил?

Она отрицательно затрясла головой:

– Нет, нет, не останавливайся!!!

И сама придвинулась, провоцируя меня на продолжение. Темп нарастал, и в какой-то момент Варя вонзила свои ногти в мою спину. И вроде бы короткостриженые, но я невольно выгнулся, тем самым усилив своё в неё проникновение. Раздался уже ничем не сдерживаемый крик, а у меня в голове билась лишь одна мысль - не вздумай оставлять в ней своё семя! Не хватало ещё, чтобы и Варя залетела с первого раза, как когда-то Кэрол Ломбард. Поэтому, хоть и упавший в пучину страстей, буквально на каком-то автопилоте я сумел в самый важный момент подстраховаться.