На самом деле Дарвин предложил гипотезу естественного отбора, основываясь на аналогии с искусственным отбором. Другими словами, потомки несколько отличаются от родителей, чем люди давно научились успешно пользоваться при выведении новых пород животных или растений. И Дарвин предположил, что этой изменчивости потомков достаточно, чтобы со временем возникла не только новая порода, но даже и совершенно новые виды животных и растений. Идея, конечно, выглядит сомнительно, с учетом того, что новые виды за многие столетия искусственного отбора так и не появились. Но, с другой стороны, если встать на точку зрения твердого материализма с его полным отрицанием каких-либо разумных творческих сил, то по иному эволюция и не могла идти. Из данных палеонтологии следует, что вначале были одноклеточные, а затем появились многоклеточные, которые со временем усложнялись.

Получается забавная ситуация. Из материализма-атеизма следует, что все живое должно было постепенно само-собой появиться из первых клеток, другого просто не дано. А если мы постулируем естественный отбор, то этим мы приходим к чисто материальному процессу возникновения всего живого без вмешательства какого-то либо разумного начала. Таким образом, следствие здесь является доказательством причины, и, наоборот, то есть имеем обычную тавтологию. Собственно, в этом и заключается основное смысловое содержание "теории естественного отбора" или "теории Дарвина" - она нужна только для поддержания атеистической идеологии. Никакого другого научного смысла в ней нет и не было. Но и этого "смысла" оказалось вполне достаточно, чтобы на полтора столетия оставаться неприкасаемой и потому нерушимой догмой официальной атеистической науки.

А были ли, все-таки, какие-то научные, а не чисто идеологические причины в отказе от "участия богов" или, проще говоря, разумных начал в эволюционном процессе? Автор цикла статей приводит такую причину. Оказывается, ученые научились производить органические вещества из неорганических. А раньше считали, что это невозможно, и органические вещества могут возникать только в живом организме. "Но в 1828 году немецкий химик Фридрих Вёлер нашел способ делать мочевину из распространенного химического вещества, цианата аммония, который не имел очевидную связь с живыми существами. Другие последовали его примеру, и вскоре стало ясно, что химические вещества жизни можно сделать из более простых химических веществ, не имеющих ничего общего с жизнью. Это был конец для витализма в качестве научной концепции. Но людям оказалось трудно расстаться с этой идеей. Очень многим казалось, что говорить, что в химических веществах жизни нет ничего "особенного", это как отнимать у жизни ее магию, делать ее механической или бездушной. Ну и, конечно же, это противоречило Библии. ... после 1828 года ученые получили здравые причины искать "безбожное" объяснение первого появления жизни".

Действительно ли указанные причины можно назвать здравыми? Для того чтобы понять, что это далеко не так, можно привести простую аналогию, например, с производством автомобилей. По логике автора, если мы установим, что в автомобиле отсутствуют органические вещества, это будет поводом предполагать, что он появился "естественным" путем, то есть сам по себе без вмешательства разумных сил, в данном случае без инженеров и рабочих.

Проблемы участия или неучастия разумных сил в эволюции лежат совсем в другой плоскости. В качестве основных можно отметить следующие две: во-первых, это сложность живых структур, а, во-вторых, проблема перехода от детерминированного поведения неживой материи к свободе выбора в организмах.

Сложность живых структур ставит под сомнение не сам процесс естественного отбора, а то что было до него, а именно, возможность возникновения первого живого организма из неживой материи. И здесь перед чисто материалистической трактовкой происхождения жизни возникают очень большие проблемы. Если быть честным и объективным, то проблемы непреодолимые.

Вот как эта проблема описывается в одной из статей цикла. "Дарвин знал, что это глубокий вопрос, но -- возможно, опасаясь новых нападок со стороны церкви -- осмелился обсудить его лишь в 1871 году. Приподнятый тон письма показывает, что он знал глубокое значение этого вопроса: "Но если бы (и ох какое это большое "если бы") мы могли представить себе небольшой теплый пруд со всеми видами аммиака и фосфорной соли -- со светом, теплом, электричеством -- в котором химически образовалось бы белковое соединение, готовое пройти через еще более сложные изменения...". Другими словами, что если когда-то был небольшой водоем, наполненный простыми органическими соединениями и купающийся в солнечном свете? Некоторые из этих соединений, возможно, в совокупности образовали бы полуживое вещество вроде белка, который мог бы начать развиваться и становиться все более сложным".

Эта идея Дарвина о самопроизвольном возникновении жизни в теплом пруду вполне аналогична идее Аристотеля о возникновении жизни в болотной грязи. Но для Аристотеля это заблуждение вполне простительно, тогда еще не было микроскопов и мало что знали о живой клетке. А Дарвин уже мог знать об опытах Пастера, в которых доказывалось, что жизнь в питательном бульоне сама по себе не возникает, она может появиться только от другого живого организма. Но, с другой стороны, что еще мог предложить Дарвин? Если его гипотеза естественного отбора верна, и никакого разумного вмешательства в эволюцию не было, то, чтобы быть последовательным до конца, нужно верить и в самопроизвольное возникновение первого живого существа.

И последователи Дарвина также были вынуждены в это верить. Собственно весь упомянутый ранее цикл статей "Тайна появления жизни на Земле" и посвящен в основном истории исследования этой проблемы на протяжении всего 20-го века и начала 21-го века. И несмотря на усилия огромного числа ученых, в том числе и удостоившихся за это нобелевских премий, проблема самопроизвольного возникновения первой живой клетки остается нерешенной и по нынешний день. Однако подрастают новые поколения ученых, вполне готовые с энтузиазмом продолжать эти исследования.