Маршалл засмеялся:

— Кем бы ты ни был, Макс, тебе тут делать нечего.

Макс молниеносным движением схватил его за воротник рубашки, чем заставил мать Рэйн охнуть еще раз.

— Даже не думай мне дерзить! Да что ты за человек, если способен помешать ребенку стать частью любящей семьи? Ты просто низкий бесхребетный ублюдок, как и эти двое.

Он оттолкнул Маршалла от себя и вновь посмотрел на отца Рэйн.

— Убирайся отсюда, Макс!

— С удовольствием, — согласился он. — Но сначала позвольте мне вас заверить, что, если удочерение не состоится, я переверну этот город с ног на голову. Я никогда не пользуюсь своим положением, но, если Рэйн не получит Эбби, я готов поступиться своими принципами. Советую не забывать об этом в следующий раз, когда решите поиграть с жизнью вашей дочери.

— Ее жизнь могла быть гораздо лучше, — заметила мать Рэйн, — если бы она только послушалась меня и своего отца. У нее были бы деньги и достойный муж.

— Во-первых, Рэйн наплевать на деньги. Для нее главное — люди, хотя я понятия не имею, кто ее этому научил. — Макс засунул руки в карманы джинсов. — Во-вторых, не вам решать, кто ее достоин. Рэйн нравится своя жизнь, и она выйдет замуж тогда, когда захочет.

И причинит ему ужасную боль. Если она влюбится в другого мужчину и решит создать с ним семью, это просто убьет его.

— Пятнадцать лет назад вы разрушили наше будущее, — продолжил он. — Хоть теперь оставьте ее в покое, если не хотите ее поддержать.

— Поддержать? — вмешался Маршалл. — Ты сам оставил ее, когда она была беременна!

Макс почувствовал, как в его душе поднимается волна гнева.

— Если ты не заткнешься, я тебе врежу. Думаю, мы все тут прекрасно знаем, почему я уехал и не был рядом с Рэйн и ребенком.

Он усилием воли заставил себя оставаться спокойным, хотя ему хотелось крушить и ломать все в этой комнате.

— Ты же не скажешь Рэйн…

Услышав слова ее матери, Макс засмеялся:

— О том, что вы снова пытаетесь разрушить ее жизнь? Конечно скажу. Я не лгу тем, кого люблю.

Он повернулся к двери, но потом оглянулся назад:

— Да, господин мэр. Я бы на вашем месте не стал задумываться об участии в следующих выборах. Почему-то мне кажется, что вас постигнет неудача.

— Это что, угроза?

Макс улыбнулся:

— Вовсе нет. Просто хочу, чтобы вы почувствовали, каково это, когда кто-то разбивает ваши мечты.

Он чуть не бегом спустился вниз по лестнице. Ему необходим был воздух. Ему необходимо было подумать. Ему необходимо было увидеться с Рэйн.

Ребенок? Они были полностью готовы к совместному будущему. А она была беременна. Знала ли она, когда он уезжал? Почему она ничего не сказала… ни тогда, ни сейчас? Как она могла скрыть от него такую важную вещь?

Садясь в автомобиль, Макс заставил себя дышать как можно глубже. Крепко сжав руль, он закрыл глаза и попросил Бога дать ему сил, потому что если обнаружится, что Рэйн знала о ребенке до того, как он уехал, он больше никогда не сможет смотреть ей в глаза.

Очень осторожно Рэйн положила по два семечка в каждый из маленьких горшочков, расставленных вдоль стен ее мастерской. Небольшой обогреватель поддерживал в комнате тепло, и растения могли плодоносить даже зимой. Она принесла сюда и Эбби — та качалась на своих качелях, пока Рэйн работала.

В эту минуту она услышала, как открылась и закрылась задняя дверь, и высунула голову из-за двери, чтобы заглянуть в кухню. Макс потопал ногами, стряхивая снег с ботинок, снял пальто и повесил его на спинку стула. Как и каждый раз при виде его, у Рэйн замерло сердце, а в животе запорхали бабочки. Такой высокий и мускулистый, он был невероятно красив.

— Я тут! — крикнула она, засыпая семена землей.

Макс не обещал приехать сегодня, но она была ему рада. По вечерам он теперь был занят в театре, и она стала больше ценить время, проведенное с ним вместе.

— Привет, — улыбнувшись, поздоровалась она, когда Макс зашел в комнату. — Как дела?

— Я только что был у твоих родителей.

Руки Рэйн замерли у горшка с землей.

— Что?

— Я хотел поговорить с ними до того, как уеду в Лос-Анджелес.

Рэйн затошнило от неприятного предчувствия.

— Но ты будешь здесь еще месяц.

Макс прижался плечом к стене возле ее рабочего стола.

— Сегодня утром звонил Бронсон. Он хочет начать съемки как можно быстрее. К тому же приехал отец, да и мама чувствует себя отлично. Я решил уехать в конце недели, когда закончится спектакль.

Рэйн ждала этого момента, но не думала, что он наступит так скоро. Она считала, что у них больше времени.

Ее глаза наполнились слезами, и она попыталась вновь сосредоточиться на семенах.

— О чем ты говорил с моими родителями?