– Долбаная Служба Уборки, – буркнул Доннели. – Вечно они всю работу портят.

– Кучка громил, гангстеров, – согласился Камбро. Всегда лучше свалить вину на другой отдел.

– Так… так ты собираешься его выпустить?

– Вопрос не ко мне.

И он, и Доннели знали, человека из ящика следует отпустить, но ни один из них с места не сдвинется, пока из нужного отдела не придут нужные документы.

– Что у него сейчас?

– Высокочастотный звук. Частота для… а, черт!

Доннели увидел, как Камбро вскочил с кресла, схватил кухонный таймер и бросил его через всю комнату. Таймер разлетелся на куски. А Камбро принялся лихорадочно щелкать выключателями и убавлять регуляторы.

– Чертов таймер встал! Остановился!

Доннели тут же поглядел на холодильник.

– Слишком мощно и слишком долго, черт! Чертов таймер!

Они задумались над тем, что увидят, когда, наконец, откроют крышку.

Гаррет чувствует, что на этот раз все зашло слишком далеко, что ему придется заплатить слишком высокую цену.

Он терпит, потому что должен. Он на рубеже новой человеческой эры. Он первый. Он должен пережить эту трансформацию с открытыми глазами.

Наконец-то Гаррет говорит «я люблю тебя», пока еще не поздно.

Он должен прокричать это. Пока есть время.

И его барабанные перепонки рвутся.

Камбро пил кофе в комнате отдыха – с повисшими плечами, упершись локтями в колени, полный раскаяния.

– Никто никогда о защите от перегрузки не слышал? – спросил Доннели. – Таких, как в стерео ставят, чтобы они не взорвались?

Никакой реакции.

– Я глядел, когда открыли холодильник. Когда они забрали нашего парня?

– Этим утром. Я был за консолью, когда наконец пришел приказ.

– Эй… у тебя руки дрожат.

– Чет, я почти готов расплакаться. Я видел, что было с этим парнем, когда открыли холодильник. Никогда такого не видел.

Доннели сел рядом с Камбро.

– Скверного?

– Скверного.

Он ядовито усмехается. Звук больше похож на кашель или лай.

– Мы открыли ящик. Парень поглядел на нас так, будто мы только что забрали у него душу. Он был в крови, по большей части кровь шла из ушей. Он начал причитать. Чет, он не хотел, чтобы мы его оттуда доставали.

Скверно, когда такие вещи говорит профессионал, такой как Камбро. Доннели медленно вдохнул и выдохнул, успокаивая свой организм.

– Но вы его вытащили.

– Так точно, сэр. Приказ. А когда мы его вытащили, он свихнулся: выцарапал себе глаза, проглотил язык и задохнулся.

– Бог мой…

– Служба Уборки его забрала.

– Избавляться от тел у этих громил хорошо получается.

– Сигарета есть?

Доннели дал ему сигарету и прикурить. Закурил сам.

– Чет, ты не читал «Колодец и маятник»?

– Кино смотрел.

– Изначально это история парня, которого день за днем пытала инквизиция. Перед тем как ему предстояло последний раз упасть в колодец, его спасли французские солдаты.

– Вымысел.

– Ага, счастливый конец, и все такое. Мы сделали то же самое. Вот только парень уходить не хотел. Он там что-то узнал, Чет. Что-то, чего ни ты, ни я никогда не узнаем. А мы его вытащили, забрали из того, что он открыл…

– И он умер.

– Ага.

Они пару минут молчали. Не то чтобы оба отличались особой духовностью. Просто люди, которым платят за их способность делать дело. Но оба они не могли отделаться от раздумий о том, что же такое увидел Гаррет в этом ящике. Ни один из них не залезет в ящик, чтобы это выяснить. Тому слишком много причин. Тысячи.

– У меня для тебя подарок, – сказал Доннели.

И протянул ему новенький промышленный таймер. С техническим паспортом и гарантией. Камбро улыбнулся. Слегка.

– Отойдешь потихоньку, старина. Служба зовет. А потом выпьем.

Камбро кивнул и порадовался, когда Доннели братски похлопал его по плечу.

Он просто делал свое дело. В этом нет греха.

Доннели пошел по коридору, освещенному люминесцентными лампами, намеренно избегая маршрута, который пройдет мимо комнаты с холодильником. Сейчас он не был готов снова увидеть его открытым.

Доннели сделал себе в уме заметку – поискать книгу По. Он любил хорошие книги.