– Тамара, я обещаю, что буду любить и заботиться о тебе столько, сколько судьба отмерит нам времени на наш земной век. Наши судьбы отныне связаны на изнанке мира и я хочу, чтобы это кольцо отныне связывало нас и в мире реальном.

Откуда он его извлек, не имею ни малейшего понятия, но я даже глазом не успела моргнуть, как что-то скользнуло мне на безымянный палец правой руки, которую он все это время держал в своей ладони.

– Боже мой, какая красота, - не удержалась я, изучая хитросплетение линий и узоров из двух разных металлов, соединенных в одну паутину подобную вологодскому кружеву и скрученному, по замыслу ювелира в кольцо.

– Это обручальное кольцо моей матери, - донесся до меня тихий голос Влада.

– Ладь, - потрясенно проговорила я, поднимая на него глаза, - но ведь... я не...

– Можешь, - твердо произнес он.
– Оно твое.

Я глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь не заплакать, но пара слезинок все же скатилась у меня по щекам, и я неосознанно вытерла их тыльной стороной руки.

Влад поцеловал мои глаза, сначала правый, а потом левый и прошептал:

– А сейчас-то ты почему плачешь?

– Потому что так не бывает, - грустно улыбнулась я.
– Мне кажется еще немного и я проснусь у себя в кровати, за окном будет моросить осенний дождь, а ты окажешься всего лишь персонажем моего сна.

– Пойдем, я тебе докажу что это не сон, - ухмыльнулся он.

– А завтраком покормишь?
– не удержалась я.
– Машка по утрам теперь вообще мало ест и как следствие совершенно забывает о том, что я по утрам ем как раз довольно много.

– Идем, бедный голодный ребенок, - шутливым голосом произнес он и чмокнул меня в нос.

– Мне бы переодеться, - заметила я, показывая на свои любимые спортивные брючки и футболку с длинным рукавом.

– Зачем?
– дьявольски ухмыльнулся он.
– В ближайшие сутки одежда тебе все равно не понадобится, - и, наклонившись к моему уху, горячо прошептал, - Я очень соскучился.

Я почувствовала, как мое тело непроизвольно задрожало от этих слов и я, глубоко вздохнув, ухватила его за воротник пальто и притянула к себе.

– Давай выгоним Алека с Машкой на прогулку, им будет полезно, - прошептала я ему в губы.
– Все что смогли они уже сделали, - ухмыльнулась я и провела большими пальцами по внутреннему краю пояса его брюк, слегка процарапав ногтями кожу его живота и спины, - и потом я тоже соскучилась.

Влад мысленно простонал.

– Иди, переодевайся, соблазнительница, - подтолкнул он меня к двери нашей с Машкой комнаты, напоследок прихлопнув ладонью по моей пятой точке.

Зайдя внутрь, я невольно замерла, залюбовавшись, открывшейся моему взгляду картиной. Машка по прежнему сидела на кровати, в своей излюбленной позе - сложив ноги по-турецки, а Алек, стоя перед ней на коленях и приподняв вверх ее футболку, прижался лбом к ее животу, удерживая своими руками ее запястья.

– Ну, что, - подал голос, позади меня мой демон и, Машка инстинктивно тут же дернулась, стараясь вырваться из захвата Алека, - каков вердикт?

– Влад, у тебя просто талант прерывать меня на самом интересном, - повернулся к нам Алек, присаживаясь на кровать, справа от Маши.
– Определенно девочка, - нахмурившись, произнес он, - но...

– Дальше я сам, - неожиданно серьезно произнес Влад, и присев на кровать слева от Маши взял ее за руку, спросил, - ты позволишь?

Подруга автоматически мотнула головой и, Влад вторую свою руку положил ей на живот, а у меня от нахмуренного взгляда Алека и сосредоточенного сероглазого по спине пробежал озноб.

"Нет. Это не может быть так скоро. Владь, скажи мне, что это не так, ну пожалуйста."

Сероглазый пару раз моргнул и печально заглянул мне в глаза.

"Прости, но я тоже не вижу ее рождение."

– Нет, нет, это не правда!
– крикнула я и, чувствуя, как в глазах закипают предательские слезы, выбежала обратно в коридор.

– Тома, - нагнал меня в коридоре Влад и развернул к себе, - я знаю это жестоко, но постарайся держать себя в руках. Ты до полусмерти напугала Машу, и теперь она воображает себе не весть что.

– Я... я не могу. Ты же говорил, что у них есть время! Ты... Я поверила... Я не могу так. Это нечестно! Они же счастливы! Это жестоко!
– плакала я, вцепившись ему в свитер.
– Скажи, что ты ошибся! Скажи, что все можно изменить. Я поверю тебе! Ну, пожалуйста. У тебя же есть время.

– Я ничего не могу сделать, - глухо произнес он.
– Ничего.

– Но, Алек, может он... Но ведь должен быть выход. Так нельзя! Не сдавайся! Нет!
– стучала я по его груди кулачками, а он только теснее прижимал меня к себе.