"1905 год?"

Перевернув страницу, я обнаружила еще серию таких же фотографий. Сомнений в том, что это именно те же люди, что и на фото в гостиной, у меня не осталось. Влад был почти точной копией своего отца. Подняв глаза, я натолкнулась на сероглазый взгляд, судя по всему, внимательно наблюдавший за всей гаммой эмоций на моем, в данный момент перепуганном, лице.

– Это все настоящее?
– только и смогла спросить я.

– Да, - просто ответил он, по-прежнему не спуская с меня взгляда.

– И когда ты хотел мне об этом рассказать?
– как бы невзначай, поинтересовалась я.

– Видимо, прямо сейчас, - невинно отозвался он.

– Так сколько тебе на самом деле лет?

– Столько, сколько я и говорил ранее - двадцать девять.

– А твоим родителям?

– На этой фотографии им около двадцати пяти, - я, опустив взгляд, посмотрела на дату - 14 августа 1909 года.

Если бы в этот момент его руки не обнимали меня, я бы уже давно потеряла равновесие и упала.

– Ты у нас получается бессмертный, - как всегда не вовремя, проснулся мой сарказм.

– О, нет. Мне до этого далеко, - как ни в чем не бывало, ухмылялся он.
– Мы, конечно, живем гораздо дольше простых людей, но далеко не бессмертны.

– И сколько же вы живете?
– не удержалась и спросила я.

– Если не вмешивается провидение, то, в среднем, лет триста.

Я непроизвольно раскрыла рот, и Влад мягко взяв меня за подбородок, закрыл его.

– Извини, - смутившись, произнесла я.
– Наверное, это очень больно.

– Больно?
– изумился он.

– Я не так выразилась, - пытаясь сформулировать свою мысль, я лихорадочно подыскивала нужные слова.
– Просто для меня бессмертие, как и долгая жизнь, всегда представлялись в некотором роде проклятьем. Больно наблюдать, как уходят из жизни те, кого ты любишь, а ты продолжаешь жить.

– Если смотреть с этой точки зрения, то ты, наверное, права, - согласился он.
– Но ведь у нас у всех достаточно продолжительная жизнь. Потому мы редко намного переживаем своего родного человека.

– Неужели у вас нет смешанных браков, - он нахмурился, а я продолжила.
– Ну, между человеком и хранителем.

– Нет, все браки одобряет совет.

– Все?
– шокировано спросила я.
– У вас прямо тоталитарная система, как я погляжу.

– Положение обязывает, - просто ответил он.
– Это сложно. После их согласия, как правило, следует посвящение в хранители, и далее - "жили они долго и счастливо".

– И что, простой смертный, становясь одним из вас, получает в виде бонуса дополнительную сотню-другую лет?

– Да, - просто ответил он. У меня против моей воли загорелись глаза.

– А все ваши способности тоже прилагаются к основному пакету?

– Думаю, да, - вновь отозвался он.

"Это меняет дело."

– Тебе так хочется читать мысли других?
– удивился он.
– Поверь мне, это забавно только поначалу. Порой, это очень утомляет.

"Что-то по отношению к себе я такого не заметила",- ухмыльнулась я.

– Ну, тебя я могу слушать часами, - отозвался он.
– И судя по блеску твоих глаз, могу предположить, что тебя это очень заинтересовало, - я смутилась.
– Могу добавить, что, помимо основных, у каждого хранителя, как правило, есть еще своя индивидуальная способность. Как награда за все неудобства, связанные со своими обязанностями, - улыбнулся он.
– Алек, к примеру, умеет глушить мысли и чувства других людей, а порой даже хранителей, и замещать их своими собственными. Не советую попадаться ему на глаза, когда он в плохом настроении, - улыбался он. Я похолодела и не ответила на его улыбку.
– Все не так страшно, как кажется. Он не использует это направо и налево. Только при необходимости.

– А у тебя какая?
– поборов свой страх, поинтересовалась я.

– О, это словами не описать, - улыбаясь до ушей, ответил он и чмокнул меня в нос.
– Будет возможность, как-нибудь продемонстрирую. Правда, чтобы ими воспользоваться, есть одно не примерное условие - для их реализации необходима человеческая кровь, - он нахмурился.
– Без нее эффективность наших способностей снижается, а порой и вовсе пропадает. Во всем есть свои минусы и плюсы.

"Опять тайны. Ты мне никогда ничего не договариваешь до конца", - надулась я.

– Я не договариваю?! Ты еще не общалась с этими двумя, - усмехнулся он, имея в виду своих брата и сестру.
– Вот уж интриганы. Никогда ничего не говорят напрямую.

– Владюш, а они, правда, твои брат и сестра, или у вас просто так принято называть друг друга?

– Да нет, они действительно мои родственники. Мой отец был родным братом их отца.

– А обо мне они что говорят?
– смущенно проговорила я, автоматически начав перелистывать страницы альбома, который все еще держала в руках.