Я порозовела.

– Откуда такая уверенность. Ты же меня не видишь?

– Зато отлично чувствую, - вновь улыбнулся он, и на этот раз его поцелуй был более настойчивым и глубоким.

Уткнувшись лбом в изгиб его шеи, я спросила:

– Что, совсем никакой надежды?

– Надежда есть всегда, - просто ответил он.
– Даже мы не можем с абсолютной точностью утверждать, что все будет именно так, а не иначе. Все поддается изменению, было бы желание.

– А ты можешь это изменить?

– Нет, - категорично произнес он.
– Это недостаточная причина для вмешательства. На этот счет тоже существуют свои правила и ограничения. Я просто не имею права этого делать. Мне жаль.

– Но .. но..

– Тома, пойми, каждый имеет право на свою собственную судьбу. Человек в состоянии управлять ею самостоятельно, каждый получает именно то, что заслуживает он сам. Даже если отмести все наши правила и ограничения, это, по меньшей мере, нечестно по отношению к ней. Не факт, что после моего вмешательства, у нее жизнь сложится лучше, чем сейчас. Я не царь и не бог и не вправе лишать ее всего того, что она имеет на данный момент.

Я нахмурилась.

– А когда это произойдет, это-то ты хотя бы знаешь?

– Знаю, - мягко произнес он.
– Но тебе не скажу.

– Почему?
– удивилась я.

– Чтоб лишить тебя еще одного повода для беспокойства. Неведение иногда бывает благом, - он мягко провел рукой по моим волосам.
– И ты ни слова не скажешь Маше, ни одного намека. Обещай мне!

– Почему?

– Обещай, - с силой произнес он.
– Я знаю твой упрямый характер, но нарушить данное слово ты не сможешь, в этом я тоже уверен.

Я засомневалась. Мне ужасно захотелось поговорить с Машкой. Предупредить ее. Намекнуть. Но, в то же время, я понимала, что, возможно, лишу ее этим душевного покоя и, скорее всего, счастья.

– Тамара, я не шучу!
– голос сероглазого прервал мои размышления. Видимо, пауза затянулась.
– Я ведь могу и передумать.

– О чем передумать?
– очнулась я от своих раздумий.

– Сама знаешь, - произнес он, и в серых глазах сверкнуло пламя. Холод проник мне под кожу и сдавил стальными тисками сердце. Но просто так я сдаваться не собиралась.

– Ты мне угрожаешь?
– сдавленным голосом спросила я.

– Нет, - более спокойно произнес он.
– Всего лишь предупреждаю. Я не менее тебя упрям. И в данном случае, весь наш спор и выеденного яйца не стоит.

Я была готова согласиться с его доводами, но его угроза вывела меня из равновесия, и я начала злиться. Соскочив с его коленей, я отошла к окну и скрестила на груди руки.

– Сначала извинись, - упрямо произнесла я.

– За что?
– удивленно спросил он.

– Я не признаю, когда на меня давят, и зачастую поступаю с точностью до наоборот, лишь только потому, что мне не предоставляют право выбора, навязывая свое мнение, - сердито глядя на него, произнесла я.
– И ты обещал не пользоваться своим преимуществом передо мной.

Я упрямо сжала губы и сердито уставилась на него. Он легко поднялся и подошел ко мне вплотную. Протянув руки, он взял меня за талию, но я даже не шелохнулась.

– Упрямая, - широко улыбаясь, произнес он. Как же я любила эту его улыбку.
– Извини, я не должен был давить на тебя. Я был не прав.

Мое сердце освободилось от стального гнета страха и растаяло под теплом его взгляда.

"Ну как после такого еще сопротивляться?!"

– Обещаю, - просто произнесла я.

– Спасибо, - улыбнулся он и, разжав мои руки, мягко завел их себе за спину и поцеловал, чем окончательно сломил мое сопротивление и растопил мою злость. Я отдалась на волю инстинктам и обвила руками его шею. В следующий момент я уже сидела на столе, обвив ногами его талию и запустив пальцы в его волосы. Его ладони жгли меня даже сквозь тонкий материал моего свитера. И в тот момент, когда я почувствовала их жар на своей обнаженной коже спины, я судорожно вздохнула и отстранилась. Сероглазый же, лукаво ухмыльнувшись, лишь еще крепче прижал меня к себе и втянул меня в очередной водоворот чувств, неизменно засасывающий меня на дно, стоило ему коснуться моих губ своими.

Спустя пару минут, отдышавшись и все еще чувствуя эйфорию от количества поглощенного мною кислорода, я как бы невзначай поинтересовалась:

– А в этом доме принято кормить волонтеров? Или это были только обещания, чтобы заманить меня сюда?

Сероглазый рассмеялся и, помогая мне спрыгнуть со стола, произнес:

– А волонтер согласен закончить начатую работу, пока я буду готовить для него что-нибудь съестное?

– Есть, сэр, - отрапортовала я и отдала ему честь в стиле американского киношного вояки.