– Ты хочешь сказать, - вопросл он Бульцебула, - что смысл нашей с Евой и твоей жизни находится в смерти? Мы что, живём лишь для того чтобы умереть? То есть всё по-твоему обязано превратится в ничто?.. Ну уж нет, уважаемый собеседник, то что мы создаём своей мыслью и руками - причём создаём медленно, аккуратно и никуда не спеша - предназначено вовсе не для уничтожения. Оно предназначено для блага! Суть горшка в том чтобы быть целым и полезным, а не разбитым на никчёмные осколки. И суть нашего мира в точности такая же. Считай что мир - это большой горшок, а мы люди - гончары, вселенские умелые гончары. И мы не должны тут глупо бить посуду для своей потехи, а ежели что-то и разобьём по недомыслию и разгильдяйству, то обязаны будем непременно сотворить новое, желательно ещё лучшее нежели прежде...

Их заумную мужскую беседу неожиданно прервала Ева, появившаяся внезапно из-за благоуханного розового куста. Она не шла по земле своими очаровательными ножками, а ехала на огромном черногривом льве, лениво шагавшем массивными жёлтыми лапами по мягкой густой травушке. Поравнявшись с обоими философами, Ева ловко спрыгнула со спины своего могучего друга, а лев как ни в чём ни бывало продолжал свой неспешный путь и вскоре скрылся из вида в завесе пышнолистной райской растительности.

Ева была невообразимой красавицей с густыми светлыми волосами почти до пят и с широко распахнутыми бирюзового цвета огромными глазищами. Она тоже, как и Адам, была совершенно голой, но вела себя с таким врождённым достоинством, словно была царицей мира, облачённой в самое дорогое на свете платье.

Подойдя к собеседникам, красавица воздушно взмахнула ручкой в весёлом приветствии, мило им обоим улыбнулась и с наслаждением потянулась гибким, безукоризненно сложенным телом. Её выпуклая грудь поднялась при этом вверх, а когда Ева бросила вниз руки, то грудь тоже опустилась, тут же оформилась в притягательные округлые чашечки и слегка закачалась. По её безукоризненной слегка загорелой коже пробежали едва видимые мурашки, а красивые средней величины соски привлекательно оттопырились.

– Бр-р!
– произнесла Ева вибрирующим грудным голосом.
– Свежо!.. Я прекрасно выспалась. Птички вокруг пели до того чудесные песенки, словно убаюкивали меня на мягком травяном ложе...

– Ну что же ты такой серьёзный, Адам?!
– обратилась она к юноше слегка капризным тоном.
– Может быть пойдём искупаемся?

– Как вы замечательно выглядите, Евочка!
– расплылся в умильной улыбочке Бульцебул.
– Вы просто обворожительны в своём естественном наряде! Вы намного прекраснее и привлекательнее самого красивого райского цветка! Разрешите я поцелую вашу изящную ручку!

И он ухватил девушку за руку и несколько раз чмокнул её с еле скрываемым плотоядным сладострастием. Адам же взирал на него с усмешкой. В его благородной и храброй душе не водилось и тени ревности. В ней жила одна лишь любовь к его ветреной и беззаботной подруге, и ненависти и злобы могучий парень совершенно не ведал.

– О, я совсем забыл!
– хлопнул он вдруг себя по лбу.
– Меня ведь ждёт сам Эл! Он прилетел с неба сегодня ночью и просил чтобы я утром навестил его. Всё, я побежал!

И молодой атлет сорвался с места точно ветер и стремительно умчался вдаль сверкая босыми пятками.

Весьма скоро он уже был на месте. Звездолёт Эла приземлился у подножия круглой горы. Это был дисковидный аппарат серебристого цвета, который висел в воздухе на небольшой высоте. Из открытого люка вниз спускался трап, сделанный из лёгкого полупрозрачного материала. Командор Эл, огромного роста пожилой представительный мужчина с окладистой завитой бородой и чёрными кудрями пониже плеч, был облачён в переливающийся золотисто-жёлтый комбинезон. В мощной деснице он держал изящный красный посох, при помощи которого творил разные непонятные дя Адама чудеса. По внешнему виду повелитель Сынов Неба казался совершенно спокойным, но в его проницательных карих очах проскакивали еле заметные искорки лёгкого недовольства.

Слегка запыхавшийся Адам, подбежав к командору, широко ему улыбнулся и приложив руку к сердцу поклонился ему низко и уважительно. Он действительно и непритворно уважал этого мудрого величавого бога и даже его любил, хотя и меньше чем Еву. Эл тоже широко улыбнулся и тепло кивнул в ответ на приветствие юноши. После чего нахмурил брови, и его стальной взор сделался твёрдым и почти суровым.

– О мой мальчик!
– раскатистым густым басом вопросил он.
– Зачем ты общаешься с этим лишенцем Бульцебулом? Я же тебя предупреждал - он преступник, и ничему хорошему ты у него не научишься.

Адам усмехнулся и развёл руками. Он казался подростком по сравнению с гигантом-звездолётчиком, и его голова не доходила тому и до плеча.

– Бульцебул забавен, - попытался он оправдаться.
– И как мне кажется вполне себе безобиден. Ведь истина познания добра, которой я владею, намного сильнее познания зла, которым похваляется Бульцебул. Я полагаю, что он для меня не опасен.

Командор Эл ответил не сразу. Он сложил богатырские ручищи на своей широкой груди и неторопливо побарабанил толстыми могучими пальцами себе по бицепсам. Его чёрные густые брови сдвинулись вместе, образуя две чёткие ровные дуги, а выпуклый лоб покрылся морщинами раздумья.

– Да, в тебе, Адам, я почти уверен, - произнёс он после небольшой паузы, - ты силён и телом и разумом, но Ева... Она, видишь ли, слишком простодушна и доверчива. Этот хитрющий Змей может попытаться воздействовать на тебя через неё. Лучше гони его прочь. Ишь, повадился сюда таскаться что ни день, коварная бестия... Это мой тебе, сынок, добрый совет.

Адам снисходительно пожал плечами.

– Хорошо, отец, - согласился он с командором, - я его обязательно прогоню. Вот вернусь назад к Еве и непременно дам пинка этому старикашке. Думаю, такое небольшое насилие над личностью для меня будет вполне простительным. Пусть катится к себе на свою изуверскую природу. Развёл тут, понимаешь, планетарную грызню! Мне не терпится уже приступить к преображению местной самопожирающейся жизни!