– А если желудок?

– Если рвало можно валерьянку две таблетки для успокоения или разведенную настойку календулы, дома есть. – Если тяжесть тогда уголь.

– А если кишечник?

– «Смекта» однозначно.

– В аптечке домашней есть? – спросил он, неосознанно выдав, что болит в действительности.

– Есть, разводишь в стакане и выпи…

– Понял. – На этом он ушел.

Строгая диета у младшего продолжалась бы и дальше, не загорись я в конце ноября приготовить острый мексиканский суп. Хорошо запомнился тот день. Суббота, 18:30 за оконном уже темно, Сегодня Богдан Петрович и Раиса на машине с водителем отправились в гости и обещали вернуться не раньше часа ночи, Людмила приболела, поэтому на работу не вышла. Поэтому в доме только я, занятая готовкой, и Сережа, который работает за ноутбуком в столовой. И вот это умник время от времени, потянув воздух носом, сообщает, что я что-то не то делаю, и он это нутром чует.

На двадцать пять первых замечаний я резонно отвечала, что пока не попробуешь не поймешь, а на двадцать шестое отвлеклась и мазнула ножом по пальцу.

– Блин! Да что за привычка говорить под руку!

– Порезалась? – он подошел ко мне сзади. – Извини.

– Угу, - я уже поставила руку под воду, - кажется не сильно. Ничего страшного! Сейчас пластырь наклею, а ты помешай пока.

И вприпрыжку помчалась в гостиную к серванту, туда, где стоит аптечка.

– Аккуратнее на поворотах, - послышалось мне в след, - сейчас еще и шишку набьешь.

Я вернулась менее чем, через минуту:

– А вприпрыжку бегаю, потому что запах у супа что надо, чтобы ты ни говорил. Кстати, где аптечка.

– У меня в комнате. – Ответил Сережа и с довольным прищуром, попробовал-таки мою стряпню.

– Ну и как?

– Не попробуешь, не поймешь. – Он протянул мне ложку.

– Сейчас заклею, потом вернусь. А ты продолжай помешивать, у тебя хорошо получается.- Он только хмыкнул.

Я мчусь наверх, открываю двери в его обитель, аптечку нашла сразу же на столе. Пока заклеивала свое ранение, заметила за его ежедневником и приличную стопку пустых упаковок «Смекты».

– Не поняла. – И так и зависла, глядя на фактическое злоупотребление препаратом. – Это сколько же он…

В кухне что-то упало. Что-то большое, а вслед за падением большого, упало и что-то звонкое. Прихватив аптечку, побежала обратно, перепрыгивая через ступеньки. И как предвещал младший, не вписалась на повороте в уголок, поэтому больно задела плечо, а возле двери в кухню-столовую еще и локоть.

– Сережа!

– Только не реви, и не паникуй, - ответил он, стараясь не показать как ему плохо. Улыбается лежа на полу рядом со стулом, за который ухватился при падении, в непосредственной близости от перевернутого казанка и лужи супа, и продолжает в руке удерживать ложку.

– Что болит?

– Ничего.

– Вызываем скорую. – Я развернулась, чтобы выйти за телефоном, и оцепенела услышав его ответ.

– Нет. – Видимо, не одна я скорые на дух не переношу.

Ответил глухо и попытался встать. Спазм, последовавший за движением, скрутил младшего так, что он, мыча, поспешил принять прежнюю позу зародыша. Я подняла казанок и отодвинула стулья, отобрала у него ложку: - Блиииин…

– Суп жалко? – спросил Сережа отдышавшись.

– Да, суп. А еще стиральную машинку, которая будет отстирывать твою одежду, но больше всего мне жаль работников скорой помощи, потому что я их вызываю.

– Не смей! – от окрика я вздрогнула.

– Или им, или твоему отцу.

– Нет. Никто не нужен. – И говорит это, еле-еле разжимая зубы.

А я глупышка надеялась, что он с ходу согласится. Припомнила все странности с едой, случай с таблетками и пошла ва-банк.

– Ты уже два месяца маешься с болями. Поэтому сел на строгую диету, которая некоторое время тебя спасала, но боли не прекратились, и вот уже несколько недель ты глушишь их таблетками и порошками. Может, хватит?

– Сморчок…!

Показное проявление злости, ну-ну посмотрим, что еще он скажет. Не сказал, новый спазм, заставил замолчать секунд на тридцать, когда он отдышался и незаметно попытался смахнуть слеза с ресниц, я поставила свой ультиматум.

– Значит так, выбирай: или я звоню Богдану Петровичу и ставлю его в известность. А в этом случае, мы оба знаем, ты в больнице окажешься, как пить дать; или я вызываю скорую, и ты едешь сам. Если ты здоров, я так и быть ничего не расскажу твоему отцу.

– Даешь слово? – прошептал бледный Сергей.

– Даю. – Я буду ссылаться на твой запрет, а так же говорить, что для выяснения всех обстоятельств тебе следует звонить. И ты все расскажешь сам.

Кивнул медленно: - А почему звонить?

– Потому что ты в поликлинике задержишься. – Я вышла из кухни-столовой, чтобы позвонить.

– А обезболить? – послышалось сзади. Возвращаюсь в кухню с телефоном.

– Нельзя, иначе они не тот диагноз поставят.

– В смысле?

– В прямом, не смогут решить аппендицит у тебя или внематочная беременность.