Молчание между нами длилось долго, краем глаз я видела, как он, то крепко сжимает руль, то начинает по нему барабанить, и не могла понять, что же меня так обидело. Собака осталась жива, мы продолжаем ехать дальше, а у меня слезы на глаза наворачиваются, как за здрасти.

Повисшую тишину прервал Алек, прочистил горло и глухим неестественным голосом произнес:

– Оль, извини…

– Ничего. – Пришлось-таки смахнуть набежавшие слезы.
– Переживу.

– Это точно…

Странная горечь проскользнула в его словах. Она была приправлена нотой сожаления, но не из-за того, что я переживу, а из-за чего-то другого, чего-то очень важного. Интуитивно почувствовала, если я хочу что-либо узнать, то должна спросить сейчас, иначе он замолчит. Стерла слезы и заставила себя успокоиться.

– Ты это к чему сказал?

Молчит, хмурится, а руки сжимают руль, с такой силой, что костяшки на его руках побелели.

– Алек…, ты можешь рассказать?

В напряженном молчании прошла секунда, затем вторая, третья… Уже и не надеясь что-либо узнать, отвернулась к окну, рассматривая горизонты. Через минуту, а может быть и больше я впервые слышала его неестественный глухой голос. Сколько же боли таится за каждым его словом.

– Мне было девять, когда мамы не стало. Она погибла при схожих обстоятельствах. Пожалела собаку.

Я зажмурилась, ругая себя последними словами. Могла бы не срываться и не вопить. А кто знал? Никто не знал. И все-таки…

Алек продолжил:

– Пустая дорога, стандартная скорость, а деревьев… много. Маму и ее двоюродную сестру хоронили в один день. Двое детей сзади остались живы.

– Ты… - я сглотнула комок в горле и все же спросила, - там был ты? Поэтому не любишь машины.

– Там был младший. – Горькая усмешка.
– Он с ситуацией справился лучше меня. Сережа даже аварии не помнит.

Оцепенение накрыло с головой. У меня просто нет слов ни на соболезнования, ни на извинения, никаких.

– Я… Алек, я…

– Шшш, - он улыбнулся мягко и грустно, взял меня за руку и сжал ее.
– Предлагаю забыть этот инцидент. И начал я говорить не для того, чтобы…

– Ясно. Замяли.

– Оля, - теплые пальцы описали круг на тыльной стороне моей ладони, - я хотел сказать, что уезжаю на полгода в Израиль. Там открылись новые перспективы, хочу их использовать.

– Здорово. – Вот и все.

– Оль ты будешь все еще здесь? То есть у отца в Львове?

– Нет.

Он несколько мгновений молчал, прежде чем спросить: - Почему? Возвращаешься в Днепропетровск?

– Переведусь в Москву.

– Зачем? Оставайся у нас, закончи образование здесь. – Улыбнулся Алек и продолжил озвучивать доводы в пользу дела.
– Отец привык к тебе как к родной, Серега за сестру считает…

– И я не считаю вас чужими, но остаться не могу.

Кажется, мы вновь наступаем на грабли недопонимания, вот только теперь он наезжает, а я вяло отмахиваюсь, точь-в-точь, как в теме о его разводе.

– Новые горизонты? – процедил он.

– Да. – Ответила, не кривя душой, а по ощущениям погрузилась в какую-то щемящую безысходность. Да профессия будет, и обширная практика в ней тоже будет. Но это не совсем то, чего я хотела.

А, может быть, я просто слишком многого хочу?

– Понимаю. – Алек отпустил мою руку, чтобы переключить скорость передач, и всецело отдался вождению. Его синяя Mazda ускорила ход, пейзаж вокруг окрасили первые лучи солнца, а мне стало холодно и не спокойно.

Почему?

20.

– Как я понимаю, это был именно тот переломный момент, когда ваши пути разошлись.

– Да. – Кивнул мой самый нежный. – Она разбила мне сердце и уничтожила все матримониальные планы на корню. Я уехал в Израиль склеивать осколки.

– А я, несмотря на все свои расчеты, полетела не в Москву, а в Германию.

– Вы этого не планировали?

– Она ошиблась самолетом с подачи моего отца. – Улыбнулся Леша и, шутя, пояснил для Евы, - он прекрасно подает правой.

– Более чем, просто прекрасно. Потрясающе. – Поддержала я.
– До сих пор помню тот вечер. Богдан Петрович пригласил меня на диалог, а получился монолог, которым он фактически ставил в известность о своем решении. В общем, посылает он великолепно.

– На самом деле специалист по посылам у нас Оля. Делая третье предложение руки и сердца, я ожидал услышать направление и напутствие. – Покосился в мою сторону, не скрывая довольной улыбки.
– К счастью, пронесло.

– Простите, Ева сверилась с бумагами и с удивлением спросила, - а когда вы решились на второе предложение? Оно было озвучено?