Порой он принимался царапать себе ногтями лицо; по его щекам текли струйки крови. Рыдания перехватывали ему горло, и он начинал выть, как воет пес.

Оказалось, что прошедшей ночью воры разобрали крышу над кельей Кори Ишкамбы, которую он снимал в этом караван-сарае, и взломали его сундук, где он хранил деньги.

Люди миршаба нашли следы ног трех людей; следы шли от склада «Кавказ», вниз по ступенькам, через перекрытие коридорчика, выходящего в переулок, по крыше этого небольшого караван-сарая прямо к тому месту, под которым находилась келья Кори Ишкамбы. Обратно следы вели тем же путем к складу «Кавказ» — к ступеням, по которым можно, было подняться на второй этаж. Там была всегда запертая дверь, ключ от которой хранился у сторожа склада.

Эти улики дали основания людям миршаба решить, что сторож знает кое-что об этом деле. Они предположили даже, что он-то и есть главарь шайки, совершившей кражу. К этой улике Кори Ишкамба присоединил еще одну:

— То, что я прячу деньги в этой келье и в этом сундуке, не знал ни один человек, кроме сторожа склада «Кавказ». А вчера, когда я клал в сундук эти деньги, которые для меня все равно что жизнь и даже дороже жизни, со мной как раз был этот сторож, мы с ним и принесли деньги.

Однако сторож встретил представителей власти без всякого смущения и сказал, не проявляя беспокойства, даже иронически улыбаясь;

— Я готов идти к правителям и доказать им, что обвинение этого кровопийцы-ростовщика — злостная клевета. Но без разрешения управляющего, не передав кому-нибудь склад со всеми находящимися в нем товарами, порученный мне товариществом «Кавказ и Меркурий», я отлучиться не имею права.

После этих слов он повел всех к управляющему конторой. Управляющий сказал людям миршаба:

— Прежде всего, я уверен, что мой сторож человек честный. Ему поручен целый склад, набитый товарами. Он служит здесь уже несколько лет, и за все это время у нас ничего не пропадало. Во-вторых, мой сторож подданный Российского государства, у него царский паспорт, и вы не имеете права тащить его в казийский суд. Ступайте к кази-калону, передайте им от моего имени то, что я вам сказал, да не забудьте также передать им мой дружеский привет.

Сторож был коренным бухарцем. Только в тот день стало известно, что он, подобно некоторым другим жителям Бухары, перешел в русское подданство. А так как бухарское правительство не имело права привлекать к ответственности и судить казийским судом русских подданных, то претензия Кори Ишкамбы к сторожу кончилась ничем.

Долго после этого происшествия Кори Ишкамба ходил по улицам как потерянный. Каждому, кто ни попадался ему навстречу, он рассказывал о своем несчастье, проклиная сторожа склада, управляющего конторой товарищества, кази-калона и заканчивая проклятиями самому себе за то, что, доверившись сторожу, допускал его к своим денежным делам.

С той поры Кори Ишкамба окончательно пришел к убеждению, что все люди только и думают, как бы присвоить чужое; нет в мире ни одного человека, который не хотел бы попользоваться чужим добром.

Не успела рана, нанесенная Кори Ишкамбе сторожем склада «Кавказ», зажить и зарубцеваться, как он получил в самую печень второй удар, еще более жестокий. Этот новый удар нанес ему казначей-мирза, ведавший денежными делами одного бая. Перенести удар было тем более трудно потому, что нанесен он был с помощью вексельной системы, которая, по убеждению Кори Ишкамбы, была самой верной и надежной. До сих пор она безотказно служила ему: прекрасно снимала шкуру с неграмотных должников.

У одного из миллионеров Бухары был управляющий, по имени Мирзо Абдулла, он имел доверенность своего хозяина на ведение дел. Однажды, в самый разгар сезона скупки каракуля, Мирзо Абдулла попросил у Кори Ишкамбы от имени своего хозяина в долг сто тысяч тенег. Он обещал выдать вексель сроком на два месяца и платить проценты по две тысячи в месяц.

Услыхав это, Кори Ишкамба был так восхищен, что от радости сердце ростовщика было готово выпрыгнуть из груди.

Его распирало от волнения. Он тут же поспешил в банк за деньгами и так бежал, что не видел идущих ему навстречу людей, ни с кем не здоровался и даже не обращал внимания на то, что знакомые торговцы в это время завтракали. Натыкаясь на прохожих, расталкивая их плечами и локтями, весь охваченный одним стремлением как можно скорее добраться до банка, взять свои деньги и закончить выгодную сделку, он не слышал упреков и проклятий, посылаемых ему вслед. Да и что ему были эти проклятия — ведь доход, который ему достанется в два месяца, будет равен тому, который он за эту же сумму получит в банке за целый год.

Взяв деньги в банке, с той же поспешностью вернулся Кори Ишкамба к Мирзо Абдулле, выложил всю сумму на лежавшую перед казначеем книгу и, заикаясь от волнения, проговорил:

— Э, э, вот де-де-деньги, счи-тай-айте, да-да-вайте ве-век-ксель!

Мирзо Абдулла сосчитал деньги и сказал:

— Денег недостает — здесь всего девяносто шесть тысяч.

— Как так! Ведь девяносто шесть тысяч да четыре тысячи процентов за два месяца как раз и составят сто тысяч. Дайте на сто тысяч срочный вексель на два месяца, и все!

— Не-ет! — протянул Мирзо Абдулла. — Оставьте ваши штуки для неграмотных дехкан. Меня вам обмануть не удастся!

— Где же тут обман? — спросил Кори, притворяясь простачком.

— Я предложил вам две тысячи тенег процентов в месяц не за девяносто шесть, а за сто тысяч! — сказал Мирзо Абдулла и, открыв свой сундучок, вынул оттуда вексель на сто четыре тысячи тенег. — Вот я приготовил и вексель, согласно предложенным мной условиям, а вы хотите за девяносто шесть тысяч взять по две тысячи в месяц! Такая игра со мной не пройдет! Хотите заключить сделку — несите еще четыре тысячи тенег и получайте вексель. А пока забирайте ваши деньги и не отрывайте меня от дела!