– Поэтому иди на кухню. Или оставайся здесь, а на кухню пойду я. Завтра утром Леся тебя заберет. Охраняй ее хорошо. И не снимай в городе чертовы "вишки". Все.

Гриша молчал несколько секунд. Аня была почти уверена, что он что-то да ответит, но нет, без слов развернулся и ушел в кухню. Правда, проводить ее до такси все-таки спустился. И даже подержал зонт раскрытым, пока она под ледяным апрельским дождем усаживалась на заднее сидение автомобиля. А потом стоял, опустив зонт, и смотрел вслед уезжающей машине. Аня в реальности глядевшая на эту картинку всего секунду, зажмурилась, но почему-то продолжала ее видеть с закрытыми глазами. Всю дорогу. И даже когда пила кофе в аэропорту, не ощущая ни температуры, ни вкуса.

Лаура, встретившая ее в зале, как будто что-то почуяла. Поставила на сиденье небольшую сумку, хлопнула Аню по плечу и неожиданно сказала:

– Так оно и бывает. Новая жизнь никогда не дается даром.

Наверное, если бы не Лаура, Аня то ли написала бы увольнение по собственному желанию, то ли была бы списана на тот свет еще на первый месяц "предполетной подготовки". Тир, рукопашный бой, курсы слежки и, наоборот, сброса преследования, актерское мастерство, глобальная политика и политология регионов - ох и плевалась Аня, вспоминая Ника с его пингвинами и неудами - и снова чертов тир. Из хорошего, пожалуй, было только то, что, пока Лауру обучали продвинутым техникам стрельбы, Аня отдыхала душой на компьютерной безопасности, взламывая все более и более сложные базы, в одиночку и в составе группы. После практических занятий кипели мозги и тряслись руки, но хотя бы синяков и мозолей не оставалось, чего на курсах борьбы было ну никак не избежать. Нет, в конце каждого триместра она даже ухитрялась проползти через зачеты по боевым дисциплинам - что называется, с низшим проходным баллом - но вовсе не ощущала себя ходячим оружием, способным вскрыть любую проблему с легкостью консервного ножа. Или кем там было положено ощущать себя будущим цепным псам Харриэт.

Не сказать, чтобы Аня раскаивалась в своем выборе: в конце концов, их совершенно бесплатно обучали крутые ребята в крутых костюмах, и не где-то в песках тренировочных лагерей Горячего Востока, а во вполне себе комфортных офисах, записанных на приличные фирмы и раскиданных по всему цивилизованному миру. Выезжали на вполне себе современные полигоны для проведения практических занятий. За год Аня посмотрела практически всю Европу и Римскую империю Германию, пила чай в Лондоне, виски в Кардифе и бордо в Руане, курила дурь в Амстердаме, отрывалась на карнавале в Рио, едва не свернула шею в Гранд Каньоне. В общем, ударно ознакомилась с мировым культурным наследием. Попутно выяснила об устройстве пистолета и механизме стрельбы чуть больше, чем то, что ствол желательно направить в строну врага. Снайпера это из нее, конечно, не сделало, но хотя бы ступора при виде оружия она уже не испытывала. И могла более-менее уверенно стрелять. Правда, только по мишеням. Зачеты по стрельбе по живым целям, в качестве которых выступали олени и косули, Аня с позором провалила. Ну не смогла она взять и выстрелить в животное, которое ей ничего плохого не сделало. Инструктора сначала плевались, а потом махнули рукой, мол, хорошего стрелка из нее и так не выйдет, а если жизнь припрет к стенке, то, глядишь, и вспомнит их уроки. А нет, ну, значит, прикопают ее где-нибудь под кустом, не ее первую. В конце концов, платили им за то, чтобы они научили, как обращаться с оружием, а уж как Аня будет применять полученные знания - было уже сугубо ее дело.

Необходимости высылать в Москву деньги никто не отменял, поэтому каждую пятую неделю - их условные "каникулы" - Аня брала небольшую подработку, чтобы прокормить Гришу. Против такого рода "халтуры" никто в Харриэт не возражал, так что проблема решилась довольно быстро. Ей даже удалось трижды выбраться домой: на свой День рождения, на День Пролонгации и на Новый год. Ничего совсем уж ужасного за время их с Лаурой отсутствия на богоданной родине не случилось. Машины не восстали, инопланетяне не припарковали летающую тарелку перед стенами Кремля, а пингвины с медведями не объединились и не дали по ушам своим защитникам. Разве что Ник так и не сдал социологию, но вовремя уехал к девушке - на взгляд Ани, вылитой его мамочке лет двадцать назад - и тем избежал судьбы обитателя картонной коробки в парке. Леся была вся в заботах: дела шли в гору, пышки превращались в крутышек, и где-то на горизонте замаячило приобретение очаровательного мини-купера в голубеньком кузове. Ну а Гриша, заботливо запакованный Лесей в довольно приличный деловой костюм, сделался втрое зануднее, чем был раньше. Теперь на каждую просьбу, вплоть до "принеси, пожалуйста, воды", он задавал с полдюжины уточняющих вопросов, прежде чем приступать к выполнению. И делал в точности то, что ему говорили, какая бы глупость из этого ни получалась в итоге.

Аня сначала хотела наехать на подругу, что та его сломала, но потом сообразила, кто его на самом деле "сломал". Прикусила язык и приложила все мыслимые усилия, чтобы не коситься на Гришу с подозрением. Понятно было, что он никак не покушался на Лесину свободу и прочие неотъемлемые права. Уезжая в третий раз, Аня даже собралась с силами и потрепала его по плечу на прощание, стараясь не думать о том, что происходит за синими визорами. Хотя, если подумать, вот уж в голову она на месте конструкторов точно психомодуль бы встраивать не стала: засунула бы куда-нибудь глубоко под бронекаркас. Или в левую пятку.

"Выпускной экзамен", как и вступительный, они по старой традиции не то чтобы провалили, но выполнили несколько коряво. Пока Аня занималась тем, что было ей более-менее привычно: взлом системы безопасности офисного центра и прикрытие вошедших туда агентов, поиск и изъятие информации с сервера, анализ полученных данных - все шло прекрасно: приличные баллы, похвалы и премии. Но стоило ей выйти "в поля" - все, дальше спины Лауры мира она не видела. Апофеозом всего стала операция, где Ане неожиданно для нее пришлось играть роль секретаря, поскольку компьютер с нужными данными был отключен от сети самым надежным образом - физически. Черт его знал, она ли напортачила или им просто не повезло, но в итоге операция была провальной: их "запалила" местная мафия, которая без долгих разбирательств устроила охоту на всю группу. Стрелять из разнообразных стволов посреди бела дня вовсе не показалось им плохой идеей. В общем, кончилось тем, что перепуганной Ане пришлось самолично вырубать "шефа" вычурным пресс-папье по затылку, физически хватать компьютер и час молиться, забившись в древний, еще начала двадцатого века стояк в уборной, пока не пришло сообщение о прибытии группы эвакуации.

Лауре вроде как почти все нравилось, и она называла это "через тернии к звездам". Ане особенно не нравились ни тернии, ни звезды над ними, но нравилось количество нулей в суммах, которые они получали после дел, так что она терпела и сомнительное удовольствие драпать от людей, которые стреляют вслед, и занятия в тире, и вечные вывихи на гимнастических матах. И даже письма Леси, в которых та утверждала, что Аня променяла подругу юности на какие-то сомнительные приключения и будет за то убита молнией с ясного неба, потому как такого свинства природа не простит. И сухие отчеты Гриши о проведенной диагностике, не выявившей явных нарушений.

Первые полгода после завершения обучения задания им давали не очень сложные и довольно однотипные, из тех, что они уже разбирали в классах. Требовалась хорошая техника и минимальная импровизация, так что за шесть месяцев в больницу Аня угодила всего раз, и то больше по собственной глупости: полезла в окно, проигнорировав тот факт, что на улице вообще как идет дождь. Благо на сей раз она летела не с шестого этажа, а со второго, так что отделалась легким переломом и легким же испугом. В остальном же все шло почти как по маслу. Она вернулась в Москву. Оснастила квартиру низкочастотным передатчиком, буквально выкурившим болонку с лестничной площадки и из жизни Ани раз и навсегда. И, таким образом расчистила жизненное пространство. Забрала у Леси Гришу - та еще повздыхала, что более "фактурного" охранника для бизнес-леди не найти. Сделала последнее скорее для очистки совести. Наверное, следовало перекинуть первичный приоритет с нее на Лесю и навсегда забыть об этой проблеме, но что-то Аню останавливало. Прямо сказать, ее привязанность к Грише испытания инъектором не выдержала, но и обойтись с ним как с вещью Аня не могла: все-таки, как показала практика, он был не вещь, как ни отлично прикидывался теперь, занудно задавая уточняющие вопросы. А, может, не прикидывался, действительно решив, что так лучше. Ане, в общем, было без разницы: она его побаивалась и больше не имела никакой охоты анализировать. Изредка вела бытовые разговоры, охотно отпускала на прогулки с Лесей. И вообще жила в свое удовольствие, поедая вредное для здоровья арахисовое масло. Благо занудный китаец, преподававший им основы самообороны, больше бамбуковой палкой за нарушение диеты ее не лупил. Удивительно было, как он вообще понимал, что Аня ела что-то из "запрещенного списка": она что до арахисового масла, что после него выглядела как ручка от метлы. Никаких изменений на физическом уровне. Не иначе он в каком-то другом спектре смотрел.