– Не парень, а золото. Подрабатывает здесь два-три дня в неделю. Полагаю, в свое удовольствие. Так что не смотри на меня как на злобную капиталистку, которая лишает биологию будущего. Твой Ермунгард ползает и шипит, когда ему надо.

– Вроде, когда Ермунгард выползет, мир рухнет в бездну и все такое...

– Мир не мир, а мой бухгалтерский баланс - уж точно. Поэтому Ермунгард накормлен, приодет и вроде как не жалуется. У тебя еще контракт с этими твоими ребятами?

– С Morgan, да. Кто-то должен тестировать их дыры в системе безопасности...

– У тебя исцарапанные руки и шелушащийся нос. Лоб не загорел, а подбородок сгорел. Шея красная, ключицы белые. Странный камуфляж для офисного работника. А для человека, отдыхавшего на пляже - тем более. Ради твоего же блага говорю - научись сочинять более убедительные сказки. Или хотя бы подбери приличный крем для загара. Вряд ли твой будущий муж будет так же лоялен, как брошенная на произвол судьбы подруга юности...

– Муж пока отменяется. Я вернулась к Андрею. Хотя подралась и не с ним. Все, дыши. Не одной же мне сегодня картину реальности ломают.

Леся не то чтобы помрачнела, но вдруг сделалась очень серьезной.

– Он мне не нравится. Ань, серьезно. Такие, как он, своей смертью редко умирают...

– Ну, ты с ним и не спишь.

– Надеюсь, это статус ваших отношений, а не твое общее восприятие действительности.

– Извини, Лесенька, я не творческий человек. Поэтому не понимаю разницы.

– Да по тому, с какой оригинальностью ты валяешь глупости, так и не скажешь, что не творческий. Ладно, об этом потом. Будешь орать за фикусы?

– Чего орать-то. Нормальные фикусы.

– А по делу?

– С Ником? Тир, винтовка, Сибирь.

Леся приподняла брови:

– Ты творческий человек, Ань. И друзей своих, я смотрю, ненавидишь очень креативно. Если Ник так мешает тебе в твоей квартире - я понимаю, ничего неразрешимого - мы найдем, куда его переселить, но пускать человека в расход только...

– Лесь, а что ты предлагаешь? Маджента? Пингвины?

– Ну, вроде как Олег говорил, Ник раньше был с этими, которые ну...

– Ага, с теми самыми, которые шубы из натуральной норки краской поливают, так и есть. Опасный террорист.

– Я вообще имела в виду, что он любит живность всякую. Может, поговорить в зоопарке, вроде, когда я училась в школе, там набирали волонтеров...

– Думаю, в зоопарк Ник и без нас устроился.

Подруга задумчиво повертела браслет на запястье, потом вздохнула:

– Ань... Там ведь стреляют?

– Стреляют. А здесь он сопьется. Или в итоге вернется к маменьке законченным неудачником, как только эта мадам разнюхает, где я живу. И тогда все, каюк. Еще лет двадцать будет дышать по команде, работать где посадят, думать как прикажут. А потом, как маменьке наскучит и захочется внуков, получит такую же идейно и расово верную жену. Или сопьется к чертовой матери, если характера хватит. Даже не знаю, что хуже.

Леся, некоторое время помолчав, кивнула:

– Ладно. Хреново освещенный аварийный выход лучше, чем никакого.

Ник, выслушавший предложение Ани, никаких смягчений красок не содержащее - она прямо сказала, что шансы остаться где-нибудь под елкой с простреленным животом вполне себе реальны - воспринял все на редкость спокойно. А потом к ее удивлению рассмеялся:

– Мне кажется, тебе можно вешать медаль.

– За мои прошлые подвиги? Да меня без проводника там бы в блин еще до гор раскатали...

– Нет. Просто ты, похоже, единственный человек, который думает, что у меня может что-то получиться.

– Ну я, определенно, думаю, что до сегодняшнего момента ты все делал правильно. Разве что, Ник, ну на хрена на социолога?

– Ты правда считаешь, на фоне остальных моих ошибок эта самая запоминающаяся?

– Уточним: на фоне остальных твоих правильных поступков. Ну да, так и считаю.

Ник почесал и без того взъерошенную голову.

– А Григорий мог бы поучить меня стрелять?