Провалиться бы Ане на месте, если тому не было так же стыдно, как ей самой. Она в полной прострации побрела к Грише.

Андроид действительно сидел в позе, которая со стороны выглядела совершенно расслабленной, правда травинку не столько жевал, сколько просто держал в зубах. А девушка, очень демонстративно загоравшая шагах в пяти от него и как раз размазывающая по стройным ножкам масло, царапнула Аню презрительным взглядом. И, убедившись, что объект интереса и впрямь занят такой вот лохудрой, убрала бутылочку, поднялась и модельной походкой направилась к пруду.

– Девиц клеишь, Гриш?
– поддела Аня. Как-то с этой точки зрения она проблему никогда не рассматривала, но, пожалуй, да, тот, кто не видел Гришу полуразобранным, покоцанным пулями, располосованным лезвиями и в прочих видах непотребного состояния, вполне мог счесть его симпатичным.

– Клею я обычно корабли. Эта девушка и так целая. Условно.

– Условно?

– Некоторые части содержат импланты, можно сказать, что они вшиты.

Аня аж фыркнула. В ней чуть ли не впервые в жизни проснулась женская солидарность:

– Ужас. Она старается, строит глазки, а ты видишь силикон. Это конфликт вселенных.

– Нет, это настройки визоров.

Поспорить было сложно.

– Если ты перестанешь бухтеть, я тебе расскажу, о чем мы говорили. А пока, будь другом, пробей, сколько Гавриилов Войцеховских выпустилось из Бауманки в сорок шестом. Посмотри соцсети. Твой процессор рядом с моим компом - как звездолет рядом с телегой, - здесь Аня не льстила и против истины не грешила: насколько она поняла из объяснения Андрея, штуковина, стоявшая сейчас в голове Гриши, конечно, уступала большим вычислительным машинам, но не так, чтобы уж очень сильно. То, что она искала бы несколько часов, если не сутки, тот сделал бы в разы быстрее.

Гриша минут на десять "ушел в себя", потом рапортовал:

– Данных в открытом доступе нет.

Правда, увы, Гриша мог искать только на общедоступных ресурсах. А это сильно сужало область поиска.

– Ладно, а родилось в период с двадцатого по двадцать четвертый год? Фамилия редкая, мне кажется, их не может быть много.
– Аня растянулась на траве рядом и ждала, подставив лицо солнцу. На этот раз поиск продлился дольше.

– Это как раз годы распада Красной империи, то есть демографическая яма и отсутствие порядка в документах. Я проверил все республики. В общей сложности, родилось восемь человек с таким именем. Или двадцать пять, если прибавить Польшу. Данные из соцсетей, новостных сайтов и открытых архивов учебных заведений. Их могло быть больше.

– Так, уже что-то. Давай поляков пока отбросим, их много.

– Принято. Двое умерли в младенчестве. Третий погиб в возрасте двадцати трех лет. Остальные на данный момент живы.

– Можешь подгрузить их фотографии? Или нет, вот, сравни просто вот с этой, - Аня вывела на экран "фоторобот" Гавриила.

– Совпадений среди пятерых живых не найдено. Но с вероятностью в восемьдесят процентов это человек, который по данным инфонета погиб в две тысячи сорок седьмом году.

Аню тряхануло:

– Погиб, Гриш? Ты не говоришь "умер", почему?

– Потому что это не смерть от естественных причин, а несчастный случай. Взрыв бытового газа.

С каждым новым поворотом становилось все менее понятно. Как ни странно, чем больше данных Аня находила, тем меньше они желали построиться хоть в какую-то схему. А Граф явно темнил.

– Потрясающе. Остается понять, как я умудрилась говорить с ним через тринадцать лет после этой трагической случайности.

Гриша пожал плечами:

– Если исключить маловероятные варианты вроде клонов, можно предположить два наиболее возможных решения: либо ты говорила не с ним, либо найденное после взрыва тело принадлежало не ему. И я бы не стал сразу принимать на веру версии о случайности: после тридцатых годов мало где вообще оставался газ, в ЖКХ навели относительный порядок, если сравнить с первым десятилетием после распада, и аварий фиксировалось статистически крайне мало.

Аня поняла, что у нее сейчас голова взорвется, как газ в загадочной квартире загадочного же Гавриила Войцеховского.

– Ладно, поищем его живую родню, если кто остался. Родителям должно быть около пятидесяти-шестидесяти, это не много. А еще мы летим в Мексику. Но Андрею, если он спросит, ты скажешь, что летим мы в Швейцарию. Потому что туда мы тоже заглянем.

– То есть, если перед встречей с тобой Андрей сходит на свидание с другой девушкой после шестнадцати ноль-ноль, а потом скажет, что вы с ним провели весь вечер вместе, это не будет обман?

– О мой бог, это была мужская солидарность?!