Гриша в аэропорту, впрочем, прореагировал на ее новый имидж более чем стоически:

– Рекомендую в зимнее время носить головной убор. При отсутствии волос риск заболевания ОРВИ в данный период повышается на 11,4 %, - серьезно сообщил он, вручая Ане меховую шапку, судя по шикарному виду - из Лесиных запасов.

Аня почувствовала, что может воспарить без крыльев. Вот прямо отсюда, из зала аэропорта, пробить потолок и унестись в стратосферу.

– Вас поняла, товарищ генерал, - засмеялась она, шутливо козырнув, и взъерошила как всегда аккуратно, волосок к волоску причесанного Гришу. Тот на порчу своего внешнего вида, разумеется, прореагировал стоически. Но по существу не возразить не мог:

– Андроиды могут состоять в армии, но в качестве военной техники и, таким образом, не имеют права на ношение звания, - серьезно пояснил он.
– Также должен заметить, что ты, насколько мне известно, являешься гражданским лицом и не должна отдавать воинское приветствие. Ты записалась в контрактную армию? В этом причина такого радикального изменения прически?

Пожалуй, рассказывать Грише, как она успела какое-то время побыть в составе незаконного вооруженного формирования и даже "пострелять за хороших", не стоило. Вместо этого Аня подхватила его под руку и потянула в сторону такси.

– Гришенька, это просто модно.

Гриша молчал секунды три, потом возразил:

– Нет, немодно.

Аня опешила:

– Что, прости?

– Эта стрижка не является модной. Модно сейчас "лунное омбрэ", трехцветный шатуш или выбритые виски в сочетании с контрастным татуированием остальных волос.

На этот раз зависла Аня.

– Надеюсь, это самая большая гадость, которой тебя научила Леся, - произнесла она, когда снова смогла дышать.

Гриша на это невозмутимо промолчал.

"Шатуш", "омбрэ". Да в Сибири партизаны, когда на них бомбы летели, так не выражались. У них с Лесей, определенно, назрел серьезный разговор.

– Я просто не понимаю твоего возмущения! Татуировка ведь красивая, - Леся трогательно хлопнула черными пушистыми ресницами. Будь Аня одним из ее многочисленных поклонников это, несомненно, сработало бы: от такого взгляда растаял бы даже камень. Но только не Аня, обнаружившая, что на плече у Гриши завелся какой-то чертов тигр. Тигр, мать его, был нежно-серого цвета и еще, оказывается, зевал, щурил глаза и скалился. И светился в темноте, сука породы кошачьих! Она как увидела, так чуть удар не словила.

– Это б...я кошка. Кошечка, понимаешь?
– Аня старательно держалась за край стола, чтобы случайно не выдрать Лесе волосы и тем хотя бы примерно не уравнять их несчастья.
– Бардачная пошлятина, радость сутенера!

– Ну, разумеется, это тигр, - Леся возвела глаза к потолку.
– Белый тигр, символ благородства и защиты, китайский, между прочим! И совсем не б... это кошка! Это же не красная роза в самом интересном месте. И вообще, Ань... Ты же не думала набить ему черепа или какие-нибудь ужасы на латыни? Что там надо было изобразить? Якорь? Храм с куполами? "За ВДВ"? "Не служил - не мужик"? "Защитнику угнетенного Зауралья"?

Гриша, до этого неделю молчавший о татуировке (не поменяй ему Аня баллон с биогелем, так до сих пор пребывала бы в счастливом неведении) и сейчас сидел как святой. Вернее, в присущей ему манере изображал бездушную машину, созерцая стену. Поняв, что до Леси не достучаться, Аня перекинулась на него:

– Хорошо! Хорошо, я ее знаю, она пьяная была! Но ты-то трезвый был! Отвечай!

– Вопрос непонятен. Уточни вопрос.

– Какого хрена ты дал набить себе эту пошлость?!

– У меня не было оснований защищаться. Данный рисунок не повлек конструктивных изменений, не нанес мне никакого вреда, а также не снизил рыночной стоимости.

Аня упала лицом на скрещенные руки и буквально взвыла.

– Леся, я даже не хочу знать, какой черт вас понес в тату-салон...

– Ой, Анечка, ну выпили лишку...

– Гриш, надеюсь, тебе больше нигде ничего не набили, нет? Бабочку на жо...

– Аня, ну не настолько я пьяная была!

– Если я правильно понимаю вопрос, мне несколько раз пытались набить морду, это происходило в разных местах: два раза в барах, трижды в клубах, один раз на танцполе на пляже, один раз на яхте...

– Вы оба меня ненавидите, да?

– Ань, я тебя люблю, дуру!
– страдальчески заломила руки Леся.

– Машины не испытывают эмоций, - одновременно с ней ровным тоном сообщил Гриша.

Аня застонала. Весь, ну буквально весь чертов мир был против нее. Включая кошку, которая, хоть и была ненастоящая, тоже вызывала у нее самую натуральную аллергию. Зубную и головную боль, а также желание убивать все живое.