– Скажи это себе! Актриса из тебя прекрасная! – зло выкрикнул Руслан. – Ты не считаешь так на самом деле, Юля! Прекрати обманывать себя, и ты поймешь…

Дальше я уже не слушала. Белый шум заполонил меня, и я рванулась вперед, отвешивая ему знатную пощечину, такую, что голова Руслана дернулась вбок и вернулась в обратное положение. Я схватила подвеску пальцами и резко сорвала ее с шеи. Слишком долго я несла этот груз.

– Убирайся, - зашипела я, чувствуя, как начинает гореть ладонь. – Убирайся из этого дома и больше никогда не смей появляться в моей жизни, - золотая нить пролетела в сторону Руслана, стукнулась о его грудь и приземлилась на пол.

– Малыш… - Никита протянул ко мне руку, но я дернулась в сторону лестницы.

– Нет! – выкрикнула я. – Оставьте меня в покое! Я больше не хочу ничего слышать, ясно!? У меня умер папа!!! У меня умер человек, которого я любила больше всего на свете, и моя мама, мой единственный родной человек, что остался, заслуживает спокойствия в эти трудные для нас дни! Я устала от этой драмы! Понятно? Хотите что-то еще услышать?! Хер вам! Хер ВАМ!

Сорвавшись на визг, я понеслась вперед по лестнице, не замечая ступенек, перил, я летела на всех парах, запинаясь и перескакивая. Добравшись до своей комнаты, я заперла дверь и кинулась на кровать.

Меня всю колотило от злости, мои руки тряслись, а горло жгло от подступающего комка слез.

Ах, если бы только папочка был здесь. Он бы нашелся, что сказать, он бы помог мне пережить все это. Он бы успокоил меня своими умными цитатами, смог бы обнять и поцеловать в лоб, заверить, что все будет хорошо.

Но его нет. И я потеряла его.

Я сама все испортила. Конченная эгоистка, заботящаяся лишь о себе и своих чувствах.

И мне ничуть не жаль, что я высказала все Руслану. Я обманывала себя, надеясь, что он понял все по-хорошему. Он никогда бы не понял этого.

Ведь все мы строим мосты, чтобы их потом сжигать.

Только вот не каждый сможет спокойно смотреть, как догорает последняя ступенька к человеку, который был всем.

22.

Когда я спустилась вниз, гостиная встретила меня полным безмолвием. Ни капель крови на полу, ни Руслана, ни Никиты. Тишина оглушала.

– Мам..? – позвала я, спрыгивая с последней ступеньки. – Ты здесь?..

– На кухне, солнышко, - услышала я ее усталый голос, и поспешила туда.

Мама сидела за барной стойкой и перебирала фотографии. На кухне было темно, и лишь одна старая лампа на столе освещала ее.

– Привет, - выдавила я, чуть улыбнувшись. – Прости меня, пожалуйста. Я устроила такую заварушку тут…

Она устало улыбнулась и встала со стула, направляясь ко мне.

– Ничего, Юленька… Все хорошо, доченька. Все будет хорошо. Хочешь кушать? Сегодня ты почти ничего не ела…

– Да, я бы поужинала, - обняв ее, я положила голову на ее плечо, вдыхая ее родной запах. – Спасибо тебе, мам, за все. Прости, что влезла в нашу семейную драму со своими драмами. Я – никудышная дочь.

Она отпустила меня и нахмурилась:

– Чтобы я это в последний раз слышала, понятно? Никакая ты не никудышная. Все, что случается, должно случиться в определенное время. Только так, и никак иначе. Я положу тебе мясо?..

– Да, спасибо… - она отправилась к холодильнику, а я присела за ее стул и увидела фотографии, которые она рассматривала, и мое сердце мгновенно заполонила грусть.

На них были мы втроем – мама, папочка и я. Вот мне семь – они вместе повели меня в первый класс, у меня нет переднего зуба, но, тем не менее, я улыбаюсь так широко, будто выиграла в лотерею.

На мне огромные белые банты и белая рубашка с кружевным воротничком. Юбка тщательно выглажена – складочка к складочке – а на ногах – белые гольфы и серебристые туфельки на маленьком каблучке. Помню, как я радовалась, когда мама купила мне их.

На маме – прямое бежевое платье, медные волосы, заплетенные в длинную косу до талии красиво лежат на груди. Она улыбается и держит меня за руку.

Папа одет в коричневый пиджак и простые черные джинсы. Волосы небрежно заправлены за уши, а глаза светятся гордостью за своего ребенка.

– Видел бы он тебя сейчас… - мама поставила разогревать еду, а сама подошла ко мне сзади, положив руки на плечи. – Какая ты стала красавица. Какая умница…

– Спасибо, мам. Спасибо тебе за все, - голос мой дрогнул, но я сжала ее руку на своем плече и повернула голову к ней: - Вы так много мне дали. Благодаря вам я стала такой. Благодаря лишь тебе и папе. Я так сильно вас люблю…

Несколько слезинок скатились по моим щекам, и я, шмыгнув, утерла их другой рукой. Мама ласково улыбнулась мне и, чмокнув в макушку, отошла к чайнику.