Ого, такого вопроса я не ожидала. От неожиданности я поперхнулась, а затем, переглянувшись с Ником, засмеялась.

– Анна, я думаю, здесь нельзя загадать. Я стараюсь изо всех сил, если понимаете, о чем я.

Они оба рассмеялись, а я слегка нахмурилась. Мы никогда не обсуждали с ним тему детей, и, что касается моего мнения, на данный момент к этому я не готова.

Интервью продолжалось, а я уже думала, как быстрее попасть домой. После вопроса о детях мне стало не по себе, и Никита, по видимому, это заметил.

– Я тебя чем-то обидел, малыш? – спросил он, когда мы ехали домой.

– Нет, - тихо ответила я, смотря в окно. Разговаривать не хотелось, я чувствовала себя оболганной и отвергнутой. Понимаю, это все глупости, но его ответ (без согласования с моим) меня задел.

– Малыш, - Никита свернул, и я слегка сдвинулась вбок с сидения. – Я же вижу, что ты расстроилась. Это из-за моего ответа на интервью?

– Да, - так же тихо ответила я.

Никита засмеялся, и после этого мне захотелось ему врезать.

– Как ты мог говорить о детях, если мы даже не обсуждали это? – все-таки не сдержалась я.
– Я просто шокирована твоим ответом. Я… я может еще не готова к этому, а ты так легко рассказал обо всем на всю страну!

– Малыш, успокойся, - примирительным тоном сказал Никита, - это же просто интервью. Кому какое дело? Это наше с тобой решение, и если ты не готова к детям, я подожду. Честно говоря, я никогда не хотел тебя торопить. Все будет так, как ты захочешь, малыш.

Его елейность в голосе меня добила. Я замолкла и полностью отвернулась к окну. Настроение испортилось окончательно, и больше всего я сейчас хотела добраться до дома и упасть на кровать. Одна. Без него.

Домой мы вернулись в молчании. Он несколько раз бросал на меня умоляющие взгляды, но я была непреклонна.

Открыв дверь ключами, я вошла первой и, сбросив туфли на плитку, пошагала босыми ногами в спальню. Стянув через голову треклятое платье, я достала полотенце и отправилась в душ. Холодные струи помогли взбодриться, но мозг упорно отказывался выбрасывать глупые мысли из головы. Я знаю, он вовсе не набивал себе цену, не выпендривался перед Анной и не елейничал. Он просто ответил на вопрос, а я взъелась на него. Но извиняться я не буду. Ни за что.

Выключив воду, я вышла из душевой кабины и вытерлась полотенцем. Сбросив его в корзину с бельем, я пошагала в спальню и услышала разгоряченный разговор:

– …не могу уехать сейчас! Да что … Черт. Я не … У меня своя жизнь, отец. Я не собака: по первому зову бежать туда, куда тебе нужно.

Я слышала злость в голосе Ника, а также безысходность и грусть. Нахмурившись, я пошагала на звук и обнаружила его сидящего за барной стойкой и сжимающего в руке телефон. На стойке стоял бокал, наполненный бренди – его любимой выпивкой.

Подняв глаза, Никита устало прошелся взглядом по моему нагому телу и снова раздраженно вздохнул.

– Я вылечу завтра утром, - а затем сбросил звонок.

– Что-то случилось? – тут же спросила я, склонив голову набок. Мокрые рыжие пряди хлестнули меня по плечу.

– Отцу нужно, чтобы я завтра вылетел в Шанхай. У нас там очень важная встреча в четверг…

– Завтра? Но ведь завтра только вторник… - я озадаченно почесала нос.

– Вот именно, - грустно ответил Никита. – Малыш, прости, что опять придется оставить тебя. Может, прилетишь ко мне в среду? Или завтра полетели со мной?

– Нет, - отрезала я. – Я останусь здесь.

Никита вздохнул: он знал, что я не жена декабриста, и ездить по всему земному шару за ним не стану.

– Что ж… Хорошо. Пойдем в постель, сегодня был тяжелый день.

– Я хочу, чтобы ты спал на диване, - холодно сказала я, сложив руки на груди. Никита чуть подался вперед, словно бы не расслышав.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты сегодня спал на диване, - повторила я свою просьбу и подняла брови. Я знала: это жестоко. Но пусть трижды подумает, прежде чем снова сказать какую-то дурость.

Никита вскинул на меня глаза.

– Это из-за глупого интервью? Боже, Юля, не будь ребенком!

– Это ты не будь ребенком и не говори всякую отсебятину. Это интервью завтра будет на первых страницах журнала, - сверкнув глазами, сказала я.

Никита резко втянул носом воздух.

– Это всего одна ошибка, Юля. Даже не ошибка, а простой прокол. Что в этом такого?! Для чего ты начинаешь скандал? Тебе грустно?! Хочется поругаться перед тем, как я улечу почти на неделю? Тебе что, совсем плевать на меня?! Может, я и ошибся, назвав тебя идеалом…