– Вы хотите сказать, что это работает? – с изумлением переспросил Винни.

– Несомненно, – важно кивнул директор.

– То есть, вы можете заставить мозг любого человека выдать все, что происходило в опеределнный период времени?

– Нет, – сдержанно отозвался директор, – не могу. Во-первых, метод Брауна требует использовать импульсы такой силы, которой живой мозг просто не выдержит. Сгорит. А, во-вторых, большая часть работы утеряна. Мы все равно не сумели бы расшифровать полученную информацию.

– А… зачем же вы мне об этом рассказываете? – слегка растерялся Винни.

– Затем, – директор важно поднял вверх палец, – что кое-что мы все-таки можем. Мы знаем точку, на которую следует воздействовать, и знаем, как задавать интересующее нас время. Единственное, чего мы не знаем, это как расшифровать ответ.

– И?

– И это лучше, чем ничего. Настолько лучше, что широко используется на практике многими… Не буду говорить кем. Разумеется, о том, чтобы использовать результаты на суде в качестве доказательства, не может идти и речи. Но для общего, так сказать, развития и внутреннего пользования, метод подходит идеально.

– Подождите, вы же говорили, на живом человеке это не работает. Или вы хотите…

Директор вздернул подбородок.

– Вы с ума сошли. Я врач. Можно использовать импульсы меньшей силы. Разумеется, ответ будет содержать больше шумов, но, поскольку мы все равно не можем его расшифровать, оно и неважно.

– Но, – начал Винни, – я не понимаю… Зачем нам ответ, которого мы не можем понять?

Директор снисходительно улыбнулся.

– Только для того, – важно сообщил он, – чтобы выяснить, есть он вообще или нет.

– Ответ?

– Ответ.

Директор сочувственно улыбнулся.

– На самом деле, все просто. Мы последовательно нагружаем мозг испытуемого импульсами, каждый из которых соответствует какому-то моменту в прошлом, и измеряем силу ответа. После чего, собственно, строим график. Просто, как все гениальное. В моменты времени, когда мозг испытывал нагрузку, отличную от обычной, на графике будет весьма заметный всплеск. Или… – директор запнулся. – Столь же заметный спад.

– Спад? – удивился Винни.

– Ну да. Обычно они соответствуют периодам сна, но могут также говорить и о тяжелом психическом заболевании.

Винни молча ждал продолжения.

– В общем, чтобы не ходить вокруг да около… Забывчивость вашего клиента кое-что мне напомнила, и я…

– Да? – сказал Винни.

– И я построил для него график памяти на день убийства.

– И?

– И ничего. Точнее, почти ничего. Почти ничего в день убийства в период с семи вечера до половины восьмого. Выходной сигнал практически на нуле. Это означает, что он либо спал, либо…

– Либо?

– Либо, – продолжил директор, – бодрствовал, но его мозг выполнял меньше функций, чем обычно.

– То есть?

– Это возможно, если, например, кто-то другой взял на себя часть функций мозга. Например, принятие решений. Мозгу, соответственно, оставалось лишь выполнять команды. Вероятно, чужие команды.

– Чьи? – выдохнул Винни.

– Откуда же я знаю? – удивился директор.

– Но как это возможно практически? – спросил Винни. – Гипноз? Внушение? Нейропрограммирование?

Директор пожал плечами.

– Способы воздействия на человеческое сознание существовали и оттачивались веками. Инстинкты и наркотики, наследственность и воспитание, религия и общественное мнение. Привычки, наконец – все это тоже позволяет вам действовать, практически не принимая решений.

– Но это же все меняет! – оживился Винни.

– Вряд ли, – вяло отозвался директор. – Дело в том, что ваш случай вовсе не уникален. В свое время мне довелось повидать десятки таких графиков. Ну, почти таких. Здесь область затемнения что-то уж чересчур большая. Обычно она ограничивалась минутами.

– Вы не могли бы рассказать об этом подробнее?

– Не мог бы, – отрезал директор. – Я и так рассказал вам куда больше, чем собирался. Кроме того, я опаздываю. Вам же вполне достаточно знать и то, что подобная забывчивость – явление весьма распространенная.

– Послушайте, – медленно проговорил Винни. – По сути, вы сейчас сказали, что мой клиент действовал по принуждению. Это означает, что он, скорее всего, невиновен.

Директор кивнул.

– Понимаю, куда вы клоните. Мне очень жаль вашего клиента, – сказал он, – но, боюсь, не существует ни одного законного способа доказать это.