Она уже была живым трупом, и её время шло если не на часы, то на дни.

Когда вошла в квартиру после поездки к дочери Казанского, ощутила себя в каком-то вакууме. Наткнулась на банкетку, запоздало охнув от боли в ноге, опустилась на неё и замерла. Эта ситуация настолько меня потрясла, что я перестала что-либо чувствовать. Как будто включился какой-то режим самозащиты, самосохранения от того, какой иногда бывает пугающей реальность. Жизнь, вот она - совсем рядом, подкидывает тем, кого мы любим невыносимые испытания, и они невольно касаются и нас.

Растерев лицо руками, попыталась привести мысли в порядок, но они никак не хотели остановиться более-менее разумными. С одной стороны мне хотелось найти Алексей, чтобы попробовать разделить с ним всё то, что разрывало на части его душу, с другой - я желала спрятать от этого всего, как маленькая девочка, которая заткнула уши и закрыла глаза, надеясь, что чудовища из её ночных кошмаров до неё не доберутся. Но это была иллюзия, ширма, прятаться за которой было трусливо и глупо.

Найдя в себе силы, я поднялась с банкетки и отправилась в ванную. Хотелось смыть с себя весь ужас этого дня, тот самый запах которого пропитал одежду, а после с относительно холодной головой броситься на поиски любой информации, которую удастся найти на эту тему.

Я не смогла читать дальше едва перешла на третий случай из тех, что мне удалось найти. Различные статьи говорили о том, что все шансы есть, а факты... Факты были настолько плачевными, что даже у меня опустились руки.

Захлопнув крышку ноутбука, я поднялась из-за стола и принялась расхаживать по кухне. Всё это произвело на меня странное действие - во мне проснулся такой аппетит, что я уже съела половину банки мёда и пакет орешков. Почти весь нехитрый запас, который сделала «на всякий случай». И подумывала заказать себе на дом пиццу или бургеров. Но нужно было остановиться и взять себя в руки. Лишние пять килограммов счастливее меня не сделают и Казанскому не помогут.

От того, чтобы набрать его номер, меня удерживало понимание, что Алексей хочет побыть один и нуждается в этом одиночестве. Я не знала, в чём именно он черпал силы, когда оставался тет-а-тет с собой, но осознавала, что мы просто слишком разные, и вмешиваться в то, где меня не ждали, не собиралась.

Итак, у меня были те знания, которые не принесли ни малейшего облегчения, желание быть рядом с Казанским даже если я ему не нужна, и всё тот же вакуум внутри. И этим всем я не могла ни с кем поделиться. Только с самой собой. Что ж... значит, буду справляться одна.

Утром мы с Алексеем не увиделись, но он отправился на совещание, отзвонившись мне за полчаса до начала рабочего дня и сообщив, что будет ближе к обеду. И это не могло не радовать. Значит, он всё же сосредоточился на деле, и мне оставалось только сделать вид, что мы продолжаем жить обычной жизнью, какая была у нас до вчерашнего дня. И наверное, это был наилучший вариант из всех возможных.

Я села разбирать бумаги, погружаясь в своё дело с головой. Хотелось отвлечься, и работа как нельзя лучше этому способствовала. Ровно до тех пор, пока в приёмной не появилась Кристина. Сначала меня окутало приторным запахом её духов, и только потом я подняла голову, выныривая из состояния погружённости в работу. Я не сразу сообразила, что к чему, а когда всё же поняла, внутри родилось чувство совершенно мне несвойственное - злость.

Кристина прошла через приёмную словно хозяйка, дёрнула ручку в кабинет Казанского раз, другой, после чего повернулась ко мне, и лицо её приобрело злобное выражение.

– Где он?
– без приветствий поинтересовалась она таким тоном, будто я ей как минимум была должна если не денег, то ежедневный отчёт об Алексее.

– И вам добрый день. Если у вас назначено, подождите там.
– Я указала Кристине на ряд стульев возле одной из стен.
– А если не назначено, можете на сегодня быть свободны.

Я старалась говорить размеренно и спокойно, хотя понимала, что мне это вряд ли удаётся. Внутри с каждым мгновением продолжали вскипать волны агрессии. Эта крашеная гадина собиралась трепать нервы Алексею, которому и так было несладко. Интересно, она вообще знала, в какой ситуации он оказался? Да даже если не знала, мне было плевать.

– Что?
– выдохнула Кристина, подходя ближе.
– Да ты хоть помнишь, с кем говоришь, шалава?

И я сорвалась. Подлетела к «невесте» Казанского, схватила её за волосы и поволокла к выходу из приёмной. Я понимала, как это выглядит. Никогда не опускалась в спорах до базарного уровня, но сейчас просто не смогла сдержаться. Кажется, Кристина полоснула меня ногтями по щеке - вспышка саднящей боли была мгновенной и острой. Кажется, даже извернулась и ухватила меня за одежду, я не видела ничего и никого кругом. Просто тащила её к двери, чтобы попытаться выпихнуть наружу.

– Вера!
– раздался окрик Тупикина прямо возле моего уха.
– Вера, отпусти!

А я и не заметила, что мы с Кристиной не одни, и что у нас появились зрители в числе трёх человек - Паши и ещё двух сотрудников, которые смотрели на происходящее во все глаза.

Я отступила, выпуская из пальцев волосы и жакет Кристины, которая что-то вопила - я смогла расслышать её вопли только когда Тупикин встал между нами, оттесняя меня к стене. В мир будто вернулись звуки и краски.

– ...шалава! Я тебя засажу! Сука! Подстилка!
– вопила потрёпанная Кристина, пятясь к лифтам.