— Ты мне не босс.

— Очень даже босс, — напомнила я. — Ты на это согласился. Где ты её нашёл? Ты подумал, что у неё уже может быть пара и своя семья?

Он усмехнулся.

— Их тоже принёс, рыжик.

Я уронила куртку на пол, забыв про пистолеты и ножи, и поспешно осмотрелась по сторонам, осознавая, что должна была это предвидеть. Шазам в последние несколько месяцев помешался на DVD-дисках о животном мире; я думала, что он искал новую игру, чтобы добавить остроты ночной охоте. Но он искал себе подружку. Одиночные создания, жившие на пастбищах и в степях, манулы были размером с домашнюю кошку с коренастым тельцем, густой лохматой шерстью, полосками и округлым хвостом. Я снова сморщила нож. Они также были известны тем, что помечали свою территорию запахом — это объясняло вонючее благоухание моей спальни.

— Как много и где?

Он беззаботно пожал плечами.

— Не знаю, и знать не желаю. Они не Онимай.

Я опустилась на пол и заглянула под свою кровать.

Дюжина жёлтых глаз сердито смотрела на меня с пушистых морд, оценивая меня с одинаковыми выражениями враждебности: низко посаженные уши прижаты к головам, один уголок пасти приподнялся в оскале как у Элвиса.

Иногда у меня такое чувство, будто я живу в мультике. Шесть манулов с дальних просторов Азии скалились на меня из-под моей кровати. Когда они начали рычать, я подавила очередной приступ смеха — как только я начну смеяться, я либо задену чувства Шазама, либо утрачу то небольшое уважение, с помощью которого я приказывала ему в такие времена — и твёрдо сказала:

— Шазам, ты вернёшь их всех туда, где ты их нашёл.

— Не буду.

Я вскинула голову и свирепо посмотрела на него.

— Ещё как будешь.

— Не можешь меня заставить, — беззаботно сказал он.

Теоретически это правда. Обращение с Шазамом требовало терпения и такта. Я оттолкнулась от пола.

— Когда эта… эм, Онимай в последний раз ела?

— Она поест после нашего спаривания, — торжественно объявил он.

— Неужели все действительно выглядит так, будто она в ближайшее время вскочит и будет с тобой спариваться?

— Она набирается сил.

— Она перепугана до полусмерти, — моя первая цель заключалась в том, чтобы убрать от него маленькую перепуганную кошечку. — Ей нужна еда и вода. Земные животные не могут без еды так долго, как ты. Отпусти её, и я достану немного еды, эм… — я заглянула под кровать, на моих скалящихся и рычащих компаньонов и вздохнула. — …Для наших гостей.

Шазам пробыл со мной в Дублине более двух лет, и я знала, что для него это стало значительной адаптацией. Я нашла его на планете в Зеркалах, живущего в другом измерении, наполовину обезумевшего от долгого одиночества. Он был единственным выжившим из своего вида, и я могла лишь вообразить себе, как это одиноко. Возможно, ему стоит найти пару. Возможно, кошка манула сумеет полюбить его. Кто я такая, чтобы говорить, что он не должен иметь свою семью? Мог ли он иметь свою семью с земными животными? Могли ли манулы выносить крупное потомство? Что, черт подери, мне потом делать с полудюжиной наполовину манулов, наполовину Адских Котов? Под давлением мой мозг мыслил фразами Бэтмена — защитный механизм, не дающий мне падать духом, когда весь мир против меня. В этот раз мой мозг поженил старый эпизод «Звездного пути» с моим любимым героем комиксов и объявил: «Святые свечки, Бэтмен, у нас проблема!» Подавив своё веселье, я потребовала:

— Ты можешь иметь малышей?

Он странно посмотрел на меня.

— Детей? Конечно.

— В этом все дело? Ты хочешь зачать их с ней?

Сверкая фиолетовыми глазами, он фыркнул от веселья.

— Дети делаются не так. Однажды ты узнаешь, как делать детей.

Я приподняла брови. Я выяснила, как делаются дети, когда мне было пять лет, целыми днями сидя перед теликом без присмотра и держа пульт. Я не уверена, что хотела слышать, как по его мнению делаются дети.

— Если она не будет есть, она может умереть, — при условии, что она прежде не испустит дух от шока. — Я вернусь с едой и водой, — повернувшись к двери, я бросила испепеляющий взгляд через плечо. — Я серьёзно. Отпусти её. Она от тебя в ужасе.

Он фыркнул.

— Ошеломлена моим совершенством.

— В ступоре от шока.

— Поражена моим великолепием.

Это могло продолжаться всю ночь.

— Прижата твоей лапой, — сухо сообщила я. — Если ты так уверен в себе, попробуй убрать лапу и посмотреть, что случится.

— Она останется в моей власти, — уверенно заявил он.

Уходя, я захлопнула дверь спальни. Меньше всего я нуждалась в том, чтобы орда враждебных манулов понеслась за мной, атакуя мои лодыжки. Я могла представить слишком много способов, как события могут принять ещё более странный оборот.

В моей спальне семеро манулов.

Шазам не в первый раз притаскивал с собой домой нечто странное, но ни одно из этого не было живым и не требовало пропитания. Хоть я и хранила свежее мясо и кровь для Шазама, я ни за что не принесу миски с этим в свою чистую спальню с кремовыми коврами, уже щеголявшими вонью, от которой проблемно избавиться. Мне точно придётся выбросить проклятый ковёр. Или снова переехать.

За годы мои привычки в питании изменились. В отличие от большинства людей я почти не имела эмоциональной привязанности к еде. Я видела в ней необходимую энергию и расставляла приоритеты в таком порядке: сначала жиры, затем протеины, углеводы на последнем месте. Мне нужно получать это быстро и эффективно, так что я набивала свои различные резиденции консервированным тунцом, банками кокосового молока, шоколадными батончиками и закусками с высоким содержанием углеводов.

Пройдя половину коридора, я взглянула на закрытую дверь спальни и наконец позволила смеху вырваться наружу, схватив миски и начиная открывать консервы с тунцом.

***

Через двадцать пять минут манулы сожрали девятнадцать банок тунца и выпили почти галлон воды.

Им понадобится писать. И делать другие плохо пахнущие вещи. Не то чтобы я считала, что вонь в моей спальне может сделаться ещё сильнее. Я провожу ночи в самых грязных районах города. Мне нравится проводить дни в чистом окружении.