— «Долгое безумное чаепитие души».

— Я любила эту книгу.

— Аэропорт, который взлетел на воздух.

Я кивнула. Риодан читает книги. Те, которые нравятся мне.

— Думаю, это мы можем исключить.

— Меня это устраивает.

Внезапно все показалось как в старые времена. Лёгкое подшучивание, лёгкое товарищество.

— Осмотрим место завтра, Робин? — легко спросила я.

Он бросил на меня взгляд.

— Как будто я надел бы этот костюм. Шерлок. Версия ВВС.

Мои глаза прищурились.

— Я совершенно не Ватсон.

— Я бы окрестил тебя скорее «этой женщиной».

Я почти загордилась. Эта женщина была нереально крутой; сексуальной, смертоносной и одной из немногих, кто когда-либо составлял достойную конкуренцию суперскому детективу. Она кинулась в противостояние с пенультимным дедуктивным мозгом, одетая в самое вызывающее и мощное боевое одеяние полной наготы, по которому он не сумел уловить ни единой детали об её личности или намерениях. Моё «почти-загордилась» превратилось в сердитое выражение, когда я обдумала остальную часть её истории.

— Ну уж нет. Шерлок взломал её код. Сам будь «этой женщиной».

— Шерлок взломал её код, потому что она отказывалась признавать, что хочет его. Если бы она была честна в этом, если бы она сделала шаг в этом направлении, был бы другой код — который он мог и не суметь взломать. Вместо «Sher-locked» было бы что-нибудь мудро бессмысленное и не подлежащее расшифровке.

Его доводы были вескими, и это взбесило меня ещё сильнее.

— Хочешь сказать, что если бы она трахнула его, она могла бы думать более ясно? Ты хоть знаешь, насколько это оскорбительно?

— Тебе виднее.

— Намекаешь, что отказ трахать тебя делает меня глупой.

— Не совсем то, что я говорил, — сухо сказал он.

— Ты никоим образом не влияешь и не ослабляешь ни единой клеточки моего восхитительного мозга.

— Всего лишь наблюдаю, что мы на свой страх и риск отрицаем то, чего желаем.

Его слова звучали зловеще похоже на то, что сказал мне Шазам перед тем, как я ушла из квартиры.

— Я. Не. Эта. Женщина.

— Я задел больную мозоль, да?

— И даже если бы я была ей, я, черт подери, имела бы полное право ей быть. Шерлок не ответил ни на одно из её грёбаных сообщений. Ни на одно, — а рингтон, который она запрограммировала в его телефоне на свои смс, должен был расплавить его, по крайней мере, ниже талии.

— Я что-то упускаю? Ты писала мне смс?

Я была не готова к этому спору.

— Ты выбрал отстойное время.

— Время всегда было для нас проблемой.

— Я что-то упускаю? — с издёвкой спросила я. — Ты писал мне смс? Не я ушла. Тот, кто уходит, берет на себя эту обязанность. Точка, — Боже, я звучала как Танцор, когда я наконец-то вернулась из Белого Особняка с Кристианом. Я подумала «Любовь моя, прости, теперь я понимаю. Ещё как понимаю».

— Это не я ни разу не позвонил. У тебя был телефон. Ты не позвонила ни разу. Ты просто хорошо… — он резко оборвал предложение.

— Что? Какое «Я хорошо» ты собирался бросить мне в лицо? Потому что я явно не хорошо проводила время, уж поверь мне.

— Дай определение «хорошего времяпровождения».

— Ебись ты конём, Риодан, — и вот пожалуйста, опять. Не думаю, что когда-либо говорила эти слова Танцору. Я никогда не ощущала необходимости.

— Нет причин этого не делать. Я здесь. Ты здесь. Мы оба этого хотим.

Я разинула рот. Иисусе, он просто нагло выложил это на стол.

— Ты думаешь, я не стану нагло выкладывать его на стол?

Я ответила с кислотной сладостью:

— Ну почему, я думала, что ты попытаешься выложить его на свой офисный стол. Разве не там ты его обычно вытаскиваешь?

Он неуловимо вздрогнул, и я немедленно пожалела об этих словах.

Джо.

Как будто я призвала её из могилы, её призрак оказался там, стоя между нами. Я почти видела, как она печально качает головой, говоря мне, что Риодан — хороший мужчина, и я не способна ясно видеть его. Её надгробье маячило в воздухе, прочная бетонная стена, отделявшая меня от него. Жар пошлых намёков умер, и его взгляд закрылся.

— Мак тяжело это перенесла, — сказал он. — Полагаю, мне тоже надо это перенести.

Я снова разинула рот — кажется, этой ночью я только этим и занималась.

— Мак сожрала Джо? — я буквально заорала.

— Когда была одержима Синсар Дабх.

Я сопереживала ей, слишком хорошо понимая боль, которую он несла. Бриджет, все остальные, призраки до конца моей жизни.

— Почему, черт подери, никто мне не сказал? Почему я всегда последней обо всем узнаю?

— Я делаю все в своих силах, чтобы обеспечить обратное, — отрезал он, возвращаясь к прежней теме.