Вот такую они и привезли ее домой. Матушка Надежда оказала ей первую помощь, и наконец пришедшая в себя женщина рассказала:

– Я уже с неделю или чуть больше стала замечать: стоит только свечереть, как к Семеновой могиле подходит этот мужик. Такой вежливый, участливый. Меня все утешает и как-то мудрено говорит, а мне вроде и легче становится… Я последние дни стала даже ждать, что он подойдет. Сегодня он опять пришел. И все говорил, говорил… Я чувствую: темнеет уже, пора возвращаться – и вдруг слышу его слова: «Ну, пора, Катерина, пойдем». И я, как неживая, послушная ему, иду, куда он ведет, хотя чувствую, что вроде совсем из города выходим, да и ноги не идут, а воли моей нет! И только думаю: имя-то мое откуда он знает? А мы уже к болоту подошли. Огней городских не видно… А он все только говорит и говорит, и я иду за ним, как по приказу. И тут крик Гришеньки! Его ангельский голосок: «Тетя Катерина! Ради Господа нашего Иисуса Христа, остановись!». Как только он прокричал имя Господа, этот мой спутник вдруг остановился как вкопанный, что-то сверкнуло, и… его разорвало! И дух такой зловонный пошел.

Она вновь содрогается от воспоминаний.

Сильно переболев, Катерина, по молитвам всей семьи Пономаревых, пришла в себя. Она осознала, что заведи ее бес в болотные дебри, то погибла бы ее христианская душа, если бы не бесконечная милость Господа, вложившего в ум, сердце и уста маленького мальчика ее спасение. Как поддалась она на бесовские уловки? Вместо того чтобы молиться в храме об упокоении души мужа, заказать сорокоуст и читать Псалтирь, она лежала в каком-то отупении на его могиле и чуть не стала легкой добычей диавола. Спас ее Гриша – ее любимец, сынок протоиерея Александра Пономарева, мальчик, которому Господь определил многое совершить в жизни.

Прошло немало лет. Гришеньку уже называли Гришей, Григорием. Учиться в школе он не имел возможности – после революции детей духовенства не принимали в школы. Тогда отец Александр, сам блестяще образованный человек, имевший два высших образования – светское гуманитарное и духовное, составил план обучения сыновей, в который входили и общеобразовательные, и духовные дисциплины. Только на математику, химию и физику мальчики ходили к частному преподавателю.

Григорий очень серьезно и углубленно стал изучать полный курс духовной семинарии, одновременно помогая отцу в церкви: знание церковной службы выручало. Лет в тринадцать-четырнадцать он уже мог участвовать в службе в качестве псаломщика, если надо – пел в хоре. Правда, голос, еще не прошедший мутацию, иногда давал срыв, к его великому смущению, и вызывал милые смешочки девочек Увицких – Ольги и Нины, которые пели с ним в хоре.

Ох уж эта Нина – Ниночка Увицкая! Тоненькая, сероглазая, она не выходила у него из головы. Они ведь знали друг друга еще малышами, затем знакомство на время прервалось, и вот теперь они, уже подростки, познакомились, можно сказать, вновь. К шестнадцати годам Григорий твердо знал, что его жизнь и труд должны быть связаны с Православной Церковью. Если Господь сочтет его достойным, он будет служителем Церкви. Где-то еще присутствовала далекая мысль, появившаяся в детстве, – уйти в монастырь, стать монахом. Этот духовный подвиг неудержимо привлекал к себе юношу. Но вот Ниночка! Много раздумий, колебаний, да и, в конце концов, он же не знает, как она к нему относится… «Пусть все будет по воле Твоей, Господи!».

Прошло еще несколько беспокойных лет. Девочки Пономаревы первыми покинули родное гнездо. Сначала старшая – Нина, а потом и Мария. Обе вышли замуж.

В 1929 году, согласно прошению и по благословению Преосвященного епископа Шадринского Валериана [1] , Григорий Пономарев становится псаломщиком, чтобы служить вместе с отцом в храмах Екатеринбургской епархии. Время пришло тревожное, постоянно что-то менялось, поэтому их часто переводили с прихода на приход. В 1932 году они жили в городе Невьянске Свердловской области и оба служили в единственной в городе маленькой Вознесенской кладбищенской церкви, стоявшей на берегу пруда.

К этому времени Алексей, старший брат Григория, жил отдельно от родных. У него были своя семья, работа, жизнь. Он получил высшее техническое образование и работал в каком-то проектном институте. Пока его, сына «врага народа», не трогали.

Невьянск – тихий, спокойный провинциальный городок, у которого есть своя достопримечательность – «падающая» башня. Эта башня была построена еще Демидовым [2] на железоделательном заводе, как тогда его называли, недалеко от пруда. Очевидно, подпочвенные воды подмыли тяжелое сооружение, но оно не рухнуло, а только лишь накренилось.

Духовный рост Григория шел очень быстро. В юные годы это был уже сложившийся молодой человек, имеющий свои замыслы, цели, задачи. Он много читал, стол его был буквально завален трудами Василия Великого, Григория Богослова, Феофана Затворника, отца Иоанна Кронштадтского. Он не только умом, но душою проник в Библию и много почерпнул из нее, осознавая именно духом святость и величие этой Богоданной Книги.

Жизнь становилась все беспокойнее. Разговоры о том, что арестовывают и ссылают духовенство, подтверждались. Матушка Надежда, имея слабое здоровье, совсем сдала. Она бодрилась, не подавала вида, но от любящих мужа и сына скрыть это не удавалось. Наконец она совсем слегла. Отец Александр и Григорий горячо молились о ее здравии, но внутренне готовили себя к самому худшему. Как знать, что лучше? Возможно, Господь хочет уберечь ее от предстоящих тяжелых страданий за мужа и сына… Все происходит по Его святой воле. Она успела исповедаться и причаститься, благословила своего младшенького и заочно всех старших детей, и душа ее мирно отошла ко Господу.

Надежда Леонидовна Пономарева. Екатеринбург, 1901 год

Осиротела семья Пономаревых. Отец Александр и Григорий мужественно понесли свое горе, проводя заупокойные службы и в храме, и на могилке матушки, похороненной прямо за алтарем Вознесенской церкви. Как заботливые родные, склонили над свежим могильным холмиком свои ветви две ракиты и белоствольная березка. Их трепетные листочки ласково прикасались к лицам отца Александра и Гришеньки. «Господи! Помоги вынести тяжесть разлуки с любимым человеком. Дай нам благодать встречи в мире ином, где нет горя, скорби, страданий…».