Любовь Ивановна за весь день не присела. Навалилось много работы. Роженицы в этот день сговорились: поступали и поступали. Все правильно, ведь сегодня двадцать третье февраля, вот они и стараются преподнести муженькам подарок. Детки рождались как на подбор, крепенькие и здоровые. Настроение у медперсонала было праздничное. Все улыбались и шутили. Но вскоре радость прошла. Родилась очень слабенькая девочка. Роды проходили трудно, но мать спасли. А вот ребенок… Он скорей всего не выживет. Роженицу звали Верой. Она была дочерью приятельницы Любовь Ивановны. От тяжелых мыслей Любовь Ивановне захотелось подышать свежим воздухом. Она направилась к выходу. Тут же раздался требовательный звонок с улицы. Женщина открыла входную дверь. На пороге лежал меховой куль. Она наклонилась, взяла его. Быстро вернувшись в помещение, развернула куль. В нем лежала хорошенькая девочка. Она спала.

Любовь Иванова, тихо закрыв за собой дверь, направилась к инкубатору. Там находился больной ребенок тоже девочка. И она была мертва. По щекам доброй женщины побежали слезы. Она долгое время проработала акушеркой, многое повидала, но так и не смогла привыкнуть к виду смерти. Ей стало плохо, голова наполнилась странным шумом. Комнату заполнил туман.

Действуя, как автомат, Любовь Ивановна, поменяла девочек местами. Она сняла с шейки подкидыша цепочку с перстнем и одела ее на шейку мертвого ребенка. Перстень был необычной красоты с изображением львиной головы. Умершую девочку Любовь Ивановна, завернув в меховые пелена, под покровом ночи унесла.

***

Утром зазвонил будильник. Семья начала просыпаться. Любовь Ивановна проснулась с тяжелой головой. Она подумала: «Почему так болит голова? Ах. Да! Вера! Бедная Вера! Ее девочка мертва! Как жалко! Хорошо, что до пенсии остался месяц. Я так устала».

В роддоме женщину встретили восторженными криками.

– Любовь Ивановна! Любовь Ивановна! Свершилось чудо! Дочка вашей знакомой выжила! С ней совершенно все в порядке! Она такая хорошенькая! И мамочка быстро идет на поправку! Истинное чудо!

– Боже праведный!
– обрадовалась Любовь Ивановна.- Как я рада за Верочку!

Веру провожали всем роддомом. Муж, взяв дочурку в руки, не отпускал ее до дома.

– Хорошенькая!
– умилялся новоиспеченный отец.
– Как назовем?

– А ты как хочешь?- улыбнулась жена.

– Мне всегда нравилось имя Василиса. А что, как в сказке Василиса Премудрая,- протянул довольный Николай, - да и похожа она на царевну!

– Хорошо! Василиса, так Василиса!
– согласилась Вера.

– И звучит красиво! Василиса Николаевна!- не унимался муж.

Они были обычной семьей. Оба работали в СМУ. Вера бухгалтером, а Николай мастером. Жили небогато, но дружно, любили и уважали друг друга. Детей у них долго не было. Вера очень переживала и когда забеременела, то не поверила своему счастью.

«Я тщательно выполняла все рекомендации врачей. Почему мы с дочуркой оказались на грани смерти! И какое чудо нас спасло?»- такие невеселые мысли обуревали молодую женщину, когда она пеленала Василису. Волосы непослушно упали на глаза. Вера, убрав их, прогнала тягостные мысли. Улыбнувшись дочурке, она подумала: «Мы живы и здоровы! А это, главное!»

***

В Зазеркалье гремел Император:

– Где ты была? Опять у своих Мудрецов?

– Ты был занят, а мне стало плохо. Я испугалась и за помощью обратилась к Мудрецам,- тихо проговорила заплаканная Анна.

– Что случилось? Где наш ребенок?
– не увидев у Анны живота, спросил Император.

– Наша дочь родилась мертвой! Я не сумела ее спасти!
– прошептала Анна.

– Что ты говоришь Анна! Моя наследница мертва? Это был мой последний шанс! Ты его у меня отняла! Уйди с глаз моих долой!
– кричал Император.

Анна, тяжело поднявшись, направилась к выходу.

– Постой! Где она?
– остановил Анну Император.

– Ты найдешь ее в храме моей матери, - тихо ответила Анна.

За Анной закрылась дверь. Императору показалось, что за ней ушла вся его жизнь. Он был очень стар, и духом, и телом. Он, грузно опустившись в кресло, замер, закрыв глаза. Судьба очередной раз нанесла ему удар.

Храм стоял среди Белых озер. Над ними всегда висел туман. Это создавало иллюзию воздушности храма.

Император шел один. Шаги ему давались нелегко. Внутри храма было свежо, пахло маслами. Слышались приглушенные слова молитв. Монахини не обращали никакого внимания на Императора. Эти живые тени напомнили ему о его злодействе. Он вздрогнул.

Недалеко от алтаря, на золотых львиных лапах, стоял золотой саркофаг. Даже после смерти чувствовалась сила, исходящая от бездыханного тела королевы. Рядом стоял маленький саркофаг. Грозное лицо Императора исказилось от навалившегося горя. Он осторожно открыл саркофаг. В его особой среде, позволяющей телу сохраняться, находилось тельце младенца, его маленькой дочурки. Как не справедливо!